Опрометчивость

– Это такой умный замысел, Альдо, – завершила Индия, – ваше палаццо совершенно уникально. Необычное место, которое, несомненно, привлечет самых разборчивых туристов. Дом обладает красотой и очарованием своего возраста, а все, что требуется – это добавить ему удобства двадцатого века и немного роскоши. Нет, я должна поправить себя – много роскоши. Надо заказать матрасы на эти старинные кровати на четырех ножках и обязательно сменить всю электрическую проводку, чтобы заново сделать освещение. Я уже знаю, как. Свет нужен такой, чтобы около лампы можно было свободно читать газету. А еще – великолепное полотняное постельное белье и самые большие полотенца, какие только бывают на свете – американцы любят такие, а все эти старинные ванны с медными кранами мы сохраним, нужно только как следует почистить их. О, Альдо, какая колоссальная идея!

– Я хотел бы принять эту похвалу на свой счет, – улыбнулся Альдо, – но на самом деле все придумала Мариза Пароли.

– Мариза?

– Когда она была здесь со своим кузеном пару месяцев назад, то сказала, что ей стыдно смотреть, как разрушается эта постройка, и что единственная проблема, с которой у меня нет хлопот – это слуги, так что лучше всего превратить палаццо в отель. Понимаете, женщины в этой деревне любят работать в палаццо, некоторые из здешних семей работали у нас столетиями. И ее идея захватила меня как возможность помочь всем нам; она обеспечит работой местных жителей и доходами нашу семью.

– Понимаю, – ответила Индия. Значит, это ее идея – послать ее сюда – не Фабрицио. Это способ, с помощью которого Мариза устраняла ее со своего пути!

– Хорошо. – Она быстро собрала бумаги. – Вот то основное, что я хотела сказать. Если у вас есть время, мы после обеда обсудим все в деталях.

Альдо размышлял, что же такое мог сказать, отчего ее энтузиазм сразу пропал. Они вместе направились к стоянке автомобилей.

– Я вернусь через час, – сказал он, – если, конечно, это удобно для вас.

Черт возьми, думала Индия, ну почему его глаза так приятно улыбаются? Альдо не был так красив, как Фабрицио, но, когда он стоял рядом с ней, мускулистый, в одной рубашке, без пиджака, под летним солнцем, она испытала то же ощущение, как тогда на вечеринке. Индия взяла себя в руки. Она не должна поддаться на романтические карие глаза Альдо, нет, с нее довольно итальянцев!

– Хорошо! Значит, увидимся позже.

– Спасибо за выпивку. – Он помахал ей, когда она разворачивала свою машину. – Я заеду за вами в четыре часа. – Альдо продолжал улыбаться, глядя, как она отъезжает. Американская энергия Индии Хавен способна перевернуть нескольких Монтефьоре в их могилах, но этому Монтефьоре она определенно доставляла удовольствие.

Мариза наблюдала, как Фабрицио играл с детьми. Пятилетний Джорджо, одетый в ярко-желтую пижаму и свои любимые ковбойские, сапожки, с которыми он отказывался расстаться, даже когда ложился спать, карабкался вверх по искусно изготовленной красной раме, которую сконструировал для него Фабрицио, и размахивал ручонками с самой верхней перекладины. У него было нежное, удлиненное лицо Маризы, голубые глаза Фабрицио, и он обладал чертовским чувством юмора, он всегда их смешил. В свои шесть лет Фабиола представляла толстощекую копию Фабрицио в женском варианте, те же кудрявые белокурые волосы, тот же флорентийский нос и развитое чувство собственного достоинства. Фабиола обожала ласкаться; если она видела незанятое колено, то тут же вскарабкивалась на него, если видела не занятую делом руку, тут же цеплялась. Сейчас она пыталась, напрягая все свои силенки, взобраться на колени Фабрицио. Чудесная семейная сцена, думала Мариза, может быть, и самый подходящий момент для следующего ее шага.

Она все еще никак не могла решить: раздражало или удовлетворяло ее то, что Марио Томазетти не нашел ничего предосудительного в отношениях между Индией и Фабрицио. Он следил за ними обоими на протяжении двух недель и представил ей напечатанный на машинке подробный отчет о том, чем они занимались все двадцать четыре часа в сутки. Они находились вместе в офисе, но, конечно, ничего не могли там делать такого, там слишком оживленно, слишком много вертелось людей. Не было никаких длительных интимных обедов – вообще не было никаких обедов вместе, даже просто выпивки накоротке или кофепития. Индия, похоже, вела очень спокойную жизнь, ужинала она обычно в одиночестве в траттории вблизи ее квартиры и сразу отправлялась домой. Фабрицио по вечерам уходил по делам, но в этом не было ничего необычного – он часто бывал на приемах и обедах без нее, как того требовали интересы бизнеса, и эти его отлучки не представляли исключения. Большую часть вечеров он предпочитал проводить дома, играя с детьми, прежде чем укладывать их спать – точно так же, как и сейчас.