Опрокинутый горизонт

– Морщины и борода сильно меняют внешность, но взгляд под очками остался прежним.

– Так это ты?! Ты вернулась… – Люк вздохнул. – Боже, как ты молода! И ты совсем другая.

– Не беспокой Бога без нужды. Ты ничего не знал, когда пришел в мою палату в Центре?

– Конечно нет, как ты можешь сомневаться? Почему ты не пришла ко мне раньше?

– Потому что все это время я прожила с отбитой памятью. Этого ты тоже не знал?

– Послушай, Хоуп, в чем ты меня обвиняешь?

– Где он? Где Джош?

– Понятия не имею, клянусь! После твоей… твоего ухода он стал другим человеком. Покинул Центр, забросил нашу работу, заперся в вашем лофте. Я старался его оттуда вытащить, вразумить, но он ничего не желал слышать. Через некоторое время он даже перестал открывать мне дверь. Единственный, с кем он еще перебрасывался словечком, – старик итальянец, владелец магазинчика в вашем квартале. У него я и узнавал о Джоше. Он выходил купить еды – и сразу обратно. А потом продал вдруг все ваши вещи, купил машину и уехал к отцу. На меня он совершенно махнул рукой. С тех пор я ничего о нем не слышал.

– И ты успокоился? Не пытался его отыскать?

– Пытался, писал ему, звал обратно в Бостон, но мои письма возвращались с отметкой «по этому адресу не проживает». Я даже звонил в мэрию городка, где мы выросли. Там мне ответили, что отец Джоша давно переехал. Ну и где, по-твоему, мне было его искать?

– После его отъезда ты сделался большим начальником в Центре, браво.

– Всего лишь директором по науке, причем гораздо позже, когда умер Флинч. Что ты теперь собираешься делать? Если останешься в Бостоне, мы сможем видеться.

– Я собираюсь его отыскать.

– Ты понимаешь, что он мой ровесник? В этом году мне стукнуло шестьдесят.

– Плевать мне на то, сколько времени прошло, наша любовь не состарилась, потому что он меня ждал.

– Подумай хорошенько, Хоуп, у тебя вся жизнь впереди.

Хоуп ничего не ответила. Она попятилась, отвернулась и ушла.

* * *

Вернувшись в квартиру Саймона, Хоуп нашла силы на звонок, которого боялась с момента возвращения с Нантакета. Набрав калифорнийский номер, она услышала женский голос, спрашивавший, кто звонит, и затаила дыхание.

– Можно поговорить с доктором Сэмом?..

– Увы, мисс, мой муж уже десять лет как скончался.

Усилием воли Хоуп сохранила спокойствие. Она была готова к такому ответу, но от этого боль, которую она испытала, не стала менее острой.

– Не скажете, где он похоронен? Я хочу побывать на его могиле.

– Сэм покоится на кладбище в Тибероне. Кто вы?

– Я его знала и очень любила.

– Одна из его пациенток?

– Нет, хотя бывало и такое. Как-нибудь я вас навещу и все объясню. До свидания, Амелия.

И Хоуп повесила трубку. Весь день после этого вдова педиатра ломала голову, кто эта женщина, не знавшая, что ее муж умер, зато знавшая ее имя.

25

Саймон вернулся с гастролей. Хоуп штудировала объявления в поисках квартиры себе по средствам. Сэм положил на счет «Лонгвью» небольшую сумму денег на случай, если… За сорок лет эта сумма изрядно подросла.

Люк постарался, чтобы Хоуп выплатили эти средства. Кроме того, он воспользовался своими связями, чтобы она получила работу в библиотеке кампуса и могла спокойно поразмыслить, как ей жить дальше.

Саймон уговорил ее не съезжать от него. Все-таки она приносила ему пользу, сторожа квартиру во время его длительных отъездов. При ней его комнатные растения обрели новую жизнь. Портье ухаживал за ними не в пример хуже.

Неделю между гастролями он помогал Хоуп в ее поисках: часами просиживал в Экстернете и прочесывал социальные сети, отыскивая мужчину по имени Джош, который соответствовал бы любимому Хоуп.

Несколько раз у них вспыхивала надежда, сердца начинали отчаянно биться, но дальше следовало разочарование.

Потом Саймон улетел, и они продолжили общение посредством электронных посланий.

После путешествия на Нантакет прошло три месяца. Хоуп посвящала все время поиску Джоша. Она разместила объявления во всех газетах страны и в научных журналах, вешала записки в кафе их квартала, помня слова Саймона о важности места преступления.

Как-то вечером портье позвонил и сообщил, что к ней гостья.

– Кто такая? – спросила Хоуп.

– Пожилая женщина, – прошептал портье в трубку. – По-моему, по происхождению она японка.

Стоило портье произнести эти слова, как Хоуп пулей вылетела за дверь.

Выйдя из лифта, Касуко испытала шок. Она долго разглядывала Хоуп, не веря своим глазам.

– Какая несправедливость! – И она со смехом заключила Хоуп в объятия.

Хоуп стала поить ее чаем. Касуко, сидя на диване, не могла оторвать взгляд от ее нового лица.

– Неудивительно, что я с таким трудом тебя разыскала, – проговорила она наконец.

– Это я должна была тебя отыскать. Я не догадывалась, что ты осталась в Бостоне. Мне трудно во всем этом разобраться, за три месяца столько всего произошло…

– Знаю.

– Как ты меня нашла?