Оправдание Шекспира

Меня вот что удивляет в первых страницах книги Чёрча «Бэкон». Вчитайтесь внимательно в те достоинства Бэкона, которые он перечисляет. Там нет ничего сказанного ради красного словца. Все это почерпнуто из записок, воспоминаний и траурных элегий, написанных друзьями и знакомыми Бэкона после его смерти. Что же, они просто так курили ему фимиам, зная про участие Бэкона в суде над участниками восстания Эссекса в начале февраля 1601 года и хорошо помня судебный фарс-расправу над Бэконом? Никто ведь не верит, что Томаса Мора казнили из-за того, что ему, верховному судье, пытались подарить как взятку дорогую вазу. А вот безнравственной истории про Бэкона верят, не вникнув в ее суть. Верят, потому что он участвовал в суде над своим «покровителем» графом Эссексом.

И роль его в процессе была внешне действительно неприглядна. Но это если судить поверхностно.

Начать с того, что Эссекс не был покровителем Бэкона. Они были друзья. Бэкон исполнял для него по собственному желанию, бескорыстно, секретарскую работу. И наставлял, как себя вести с королевой, отношения с которой у Эссекса бурно разлаживались. А Эссекс, не имея возможности материально помогать другу, почти три года (1593-1595) пытался выхлопотать для него сначала должность генерального прокурора, потом помощника генерального прокурора. Эссекс многое мог, но это ему не удалось. Елизавета была злопамятна, а Бэкон в 1593 году выступил в парламенте против дополнительных поборов в казну королевы и даже чувствовал себя героем, хотя парламент его не поддержал. Бэкон был уверен, что Елизавета оценит его государственный ум и честность. Ничуть не бывало. Королева надолго затаила за пазухой камень. Чиновники, которые проваливают ее обращения в парламент, были ей не нужны. И она отлучила Бэкона от своей персоны. Он больше не мог посещать ее по собственному желанию. Его строптивость стоила ему высокой юридической должности, которой он так добивался. Бэкон жаждал личного свидания с королевой, он знал силу своего красноречия, но королева категорически отказывалась его видеть. И все рождественское представление сезона 1594-1595 года было страстной и вместе умной и тонкой мольбой, обращенной к королеве: он просит о свидании, не прямо, а посредством аллегории. А в «Комедии ошибок», тоже через аллегорию, но вполне ясную, напоминает королеве аморальные поступки ее приближенных, претендующих на ту, же должность.

Эссекс, потерпев полное фиаско с материальным устройством своего друга и советчика, чувствовал себя обязанным помочь ему. Несколько лет Бэкон исполнял что-то вроде секретарской работы: писал письма, небезуспешно выступал в роли миротворца пред королевой. Возможно, Эссекс даже сознавал, что его слишком активная помощь, настойчивые наскоки на Елизавету могли и навредить Бэкону – это проскользнуло в одном из писем Бэкона того времени. И тогда Эссекс подарил Бэкону небольшую часть своего имения (наличных денег и у него не было) стоимостью 1800 фунтов, которую Бэкон тут же продал и частично расплатился с долгами. Конечно, это большие деньги, но не такие большие по меркам тогдашней знати. Ратленд в год проживал около 6000 фунтов. За участие в заговоре был оштрафован на 10 000 фунтов стерлингов. А долги у Бэкона образовались потому, что он помогал выживать «университетским умам» – английским «драматургам-разночинцам».

Давал им переводческую работу и платил из своего кармана. Кроме того, огромные деньги ушли на рождественские увеселения в Грейз-инн. Деньги он занимал: отец ничего ему не оставил по завещанию – не успел распорядиться на его счет, и он жил на то, что давали мать и старший брат Энтони, который поклонялся младшему брату за уникальный ум, так же как другу и начальнику Эссексу. После казни Эссекса Энтони очень скоро умер – сломался душевно и физически. Оказалось, он тоже весь в долгах. Сохранилось его письмо матери, умоляющее помочь Фрэнсису, совершенно выдающемуся человеку. И мать, хоть и сердилась, все же вняла мольбе, продала какое-то поместье и послала младшему сыну денег.