Оправдание

- Я ухожу! - громко крикнула она, так как чувствовала, что ей почему-то очень хочется остаться. Проскочив бегом мимо него, она распахнула дверь в противоположной стене и громко захлопнула ее за собой. За дверью оказалась уходившая вверх и вниз лестница, и она пустилась бежать по ней, ниже, ниже, пока не запыхалась и не выбилась из сил. Постояв несколько минут, прислонившись к стене, она выпрямилась, поправила волосы, открыла дверь - и оказалась в той же самой комнате, которую Покинула многими этажами выше.

- По последнему бокалу, - сказал Рон Лоуэлл-Стейн, поднимая бутылку. Не говоря на сей раз ни слова, она вновь захлопнула за собой дверь и бежала вверх, пока ее силы не иссякли, а лестница не уперлась в пыльную пожарную дверь, которая должна была вести на крышу. С усилием открыв ее, она вбежала.., в ту же самую комнату, которая осталась далеко внизу.

- По последнему бокалу, - повторил Рон, бережно цедя золотые капли в бокалы, а затем, обратив внимание на то, как взгляд девушки мечется по комнате от двери к двери, добавил:

- Все двери, все вестибюли, все лестницы в этом доме приводят сюда. Вы должны выпить этот коньяк. Присядьте. Отдохните. Выпейте. Тост: за любовь, моя любовь!

Ощущая себя обессиленной, она взяла бокал, обхватила его ладонями, согревая теплом своего тела, и выпила. Это был божественный напиток, а Рон склонился к ней почти вплотную, и его губы шептали ей прямо в ухо:

- В этом коньяке содержится наркотик, который сломит твою волю и не позволит тебе сказать "нет". Сопротивление бесполезно, ты моя.

- Нет, нет... - чуть слышно пробормотали ее губы, тогда как руки сказали "да", обняли его и подтянули вплотную. - Нет, нет, никогда, никогда... - И в этот момент погас свет.

***

- Наркотики, наркотики, подавляющие волю, - сказала она позже, в теплой темноте. Их пальцы были сплетены, спиной она ощущала прохладные простыни, а в ее голосе угадывалось самодовольство. - Ничего, кроме наркотиков, не могло сломить моей стойкости.

- Неужели ты на самом деле веришь, - ответил мужской голос, в котором слышалось искреннее изумление, - что я мог добавить хоть что-нибудь в этот коньяк? Конечно, нет, моя любимая. Мы лишь нашли подходящее тебе оправдание, только и всего.