Оправдание

А если Миша каким-то образом узнал о симпатиях своей девушки к Николаю Абрамову, то сам бог велел предположить возможность убийства на почве ревности. Да и сами обстоятельства совершения преступления отлично укладываются в эту схему. Как могли развиваться события на озере? Обидевшийся на свою подругу и не шибко трезвый Коля уходит в домик. Девочка Юля соображает, что сейчас самый момент для того, чтобы предложить себя в качестве достойной замены. Давно ведь известно, что обида — одна из основ супружеской измены. «Ах, ты так со мной! А я тогда вот так!..» Для подростков и молодых людей это особенно характерно, а ведь нашим студентам всего по двадцать два года… Ну и вот, значит, Юля идет в дом, как будто за курткой. Кстати, если бы девушке с таким складом характера понадобилась только теплая одежда, она бы не сама пошла, а своего парня попросила бы принести. Идет в дом, разговаривает с Колей… А может, у них там и нечто большее начинается, чем просто разговор. Неожиданно заходит Миша. Никакой телефон ему не нужен, он просто не хочет оставлять свою девушку наедине с Колей. Происходит короткая ссора двух самцов из-за прелестной темноволосой самочки. Взмах топора… В итоге труп.

Стоп. Топор ведь не в доме лежал, а возле дома, на ящике из-под дров. Значит, Миша прихватил его на всякий случай… Или не на всякий случай, а именно с целью навсегда избавиться от конкурента. И присутствие Юли ему не помешало. Наоборот, зарубив Колю, он мог повернуться к девушке и назидательным тоном сказать ей нечто вроде: «Вот, смотри, и со всеми так будет, с кем ты мутить начнешь за моей спиной, да и с тобой такое тоже случиться может». Бред? Вовсе нет.

И не надо удивляться слаженности их ложных показаний. Там же, в домике, Миша мог убедить Юлю исказить картину преступления. Сказать, что Коля был жив и здоров, когда она уходила из домика. А в дальнейшем сваливать вину на того из их компании, кто обнаружит труп Абрамова. Кому больше не повезет, проще говоря. Больше не повезло моей подзащитной…

Могла ли Юля Назарова согласиться покрывать Мишу, у нее на глазах зарубившего человека? Опять же, зная личность Юли, можем сделать вывод: могла. Ей был нужен живой Коля, а мертвый-то зачем? А если Мишу сейчас посадят, то с кем она останется? В конце концов, даже если Юля не сильно дорожит их отношениями, она все равно не может не видеть, как сильно парень ее любит. Любая девушка, даже такая распущенная, хоть немного должна ценить истинное чувство к себе… Вот и покрывает парня, не желая терять его любовь. Да и оказаться в роли девушки кровавого убийцы с топором ей тоже наверняка не улыбается…

Версия, версия. Все это не более чем версия, основанная на здравом смысле, но не подтвержденная материальными уликами. Отпечатков пальцев Миши на топоре нет. Кровь на его одежде не обнаружена, как мне по секрету сообщил Сашка Сафронов. Впрочем, как и на одежде других участников пикника, их же всех в ту ночь осматривали эксперты и оперативники. Так что товарищу Харченко мне пока сообщить нечего, он такой человек, который на основании одних только умозаключений подследственную из-под стражи освобождать не станет. Ему нужны улики. Или, еще лучше, чистосердечное признание.

И еще меня занимали два вопроса. Первый: ходила ли Юля Назарова в кусты по малой нужде, или это тоже часть их совместной лжи? Наверное, все же ходила, ведь служебная собака взяла след и дошла как раз до зарослей малины. Но неужели она, после того как на ее глазах убили человека, вот так спокойно пошла справлять нужду? А с другой стороны, от страха или от потрясения у людей как раз и обостряются подобные физиологические реакции… И второй вопрос: почему Миша Григорьев, предполагаемый убийца, так неуверенно ответил на мой вопрос о виновности Насти? Даже Юля, даром что близкая подруга, без тени сомнения заявила, что считает Настю убийцей. А тот, кто вроде бы просто обязан валить вину на мою бедную подзащитную, почему-то проявляет сомнение и неуверенность…

***

Зина Лебедева быстро шла по коридору, настороженно поглядывая на обитателей вольеров, наблюдавших за ней из-за проволочных сеток. Некоторые, впрочем, и не думали наблюдать, спокойно лежали, положив морду на вытянутые лапы. В одном из отделений сходили с ума два молодых лабрадора. Напротив сверкали глаза огромной овчарки. Из дальнего конца коридора доносилось потявкивание, которое явно могло принадлежать собаке некрупной породы, хотя и пригодной для использования в розыскной работе. Спаниелю, например.