Оплошка

Прямо уходила дорога, выложенная ровными каменными плитами. По её сторонам располагались одинаковые, двухэтажные голубые домики, метров по 30-ти длиной. К каждому домику вела плиточная дорожка. Пространство между дорожками были засажены декоративным кустарником и пальмами. Пейзаж окутывала лёгкая, туманная дымка, поэтому он казался немного нереалистичным. Главная дорога и домики простирались до самого горизонта. Конечно, вид потрясал своей гениальной простотой и красотой.

Санёк посмотрел влево – зелёные посадки в 20-ти метрах от него обрывались сплошной завесой тумана.

Посмотрел вправо – туда уходила 15-метровая дорожка, которая заканчивалась большой каменной площадкой. По площадке бродил один –единственный Конь серой масти.

– О, есть свободный Конь! – обрадовался архангел и заспешил по дорожке. – Не отставай, чадо.

Карманник пошёл за проводником. На полдороге Гавриил остановился:

– Какой номер у твоей гостиницы?

– Не помню, – Сидоркин достал бумагу, развернул, повертел, сунул гиду. – На, смотри.

– Я не умею читать, – погрустнел Гавриил.

– Сочувствую, – без сочувствия в голосе посочувствовал ворик. Он приблизил бумагу к глазам, вгляделся. – Номер четыреста пятьдесят шесть.

– Чтоо? – удивился архангел. – Таких номеров здесь нет.

– Как, нет? – тут же удивился Саня, он вновь заглянул в листок. – Четыреста пятьдесят шесть. Ясно написано, четыре, пять, шесть…

– Так бы и молвил сразу, – протянул гид. – Четыре, пять, шесть. А то назвал какую-то странную цифру.

– А какая разница? – не мог карманник взять в толк.

Где-то рядом заиграл «Вальс». Сидоркин стал оглядываться.

Архангел задрал белую хламиду, залез в карман тёплых шерстяных брюк и вытащил сотовый телефон, нажал кнопку:

– Извини, чадо, – поднёс к уху. – Я весь внимание. Когда!? – его лицо исказило неподдельное негодование. – Послушай, Святой Патрик! Я только что разделался с душой. Я устал и хочу спать. – Гавриил скривился. – Я знаю, что люди имеют обыкновение умирать. Но я только что… Здоровье не купишь!.. И тебе того же, – архангел отключился, тяжко вздохнул.

Сидоркин выжидающе смотрел, чуть заметно усмехаясь.

– Похоже, тебе придётся самому добираться, – сказал Гавриил. – Мне нужно срочно лететь на землю. Завтра в Американских Штатах казнят Весёлого Роджера, надо успеть. Значит так… сейчас подойдёшь к Коню, скажешь номер гостиницы, он довезёт до самого порога.

– Конь тоже говорящий? – поинтересовался карманник, ничуть не удивившись.

– Нет, но всё понимает. Удачи, мне пора! – архангел повернулся, сделал шаг.

– Постой! – Сидоркин схватил его за руку. – Ты можешь позвонить Иисусу?! Мне надо сказать ему очень –очень –очень –очень важную вещь!

– У Иисуса нет телефона, – просто ответил Гавриил.

– Ну, свяжись как-нибудь с ним! Дело не терпит отлагательств!

– Чадо, ты просишь о невозможном. Я бы с радостью тебе помог, но Иисус сегодня утром улетел на землю. Видишь ли, каждый год, на Пасху, Иисус отправляется туда по каким-то своим делам. По каким, никто не знает, но он не нарушает традицию уже почти две тысячи лет… – увещевательным голосом стал рассказывать дед.

– Я это знаю, – перебил Саня. – И даже знаю, по какому делу.

– Я бы с удовольствием послушал твой рассказ. Я любопытен, как всякий старик. Интересно, чем занимается Иисус на Пасху? Но работа, прежде всего!.. Прощай, чадо, – гид засеменил по дорожке назад к ограде замка.

– Ты не понял ни черта! – сказал карманник ему вслед. – Кажется, ада мне не избежать! Брррр! – он передёрнул плечами.

* * *

Карманник приблизился к Коню. Тот покосился.

– Слышь, лошадь. Меня нужно отвезти в гостиницу четыреста пят… то есть в гостиницу номер четыре, пять, шесть, – сказал карманник, стоя в метре от лошадиной морды.

– Иго-го-го! – заржал Конь и демонстративно повернулся задом.

– Ты чего, лошадь? – изумился Саня. – Как понимаю, ты – местное такси, ты обязана меня отвезти и нечего поворачиваться ко мне жопой! – начал заводиться Санёк.

Он снова зашёл спереди.

– Иго-го-го! – опять заржал Конь, поднял правое переднее копыто и ткнул им себя в район брюха.

– Не понял, ты больная? – удивлялся Сидоркин.

Конь настойчиво показывал копытом куда-то под живот. Затем поставил ногу, махнул мордой.

– Странное животное… – произнёс Саня, зашёл сбоку, чуть наклонился. – Что там у тебя?.. – Внезапно его лицо приняло озадаченное выражение, вор выпрямился и вдруг от души рассмеялся. – Намекаешь, что ты Конь?

Конь два раза наклонил голову.

– Каюсь! – карманник прижал руку к сердцу. – Прости, брат, был не прав!

Конь опустился, приседая. Саня сел, крепко обхватил гриву.

– Чёрт, неудобно без седла-то, – поёрзал, усаживаясь поудобней, затем крикнул:

– Потише скачи, не то мои причиндалы отобьёшь!

Конь выпрямился, побежал по площадке и… вдруг взлетел.

Саня подался назад, но удержался, выровнял положение, взглянул вниз.

– Кру-уто! – он восхищённо поцокал языком, а потом нахмурился. – На хрена здесь тогда нужна дорога?

46. Игнасио

– Номер один, восемь, – произнёс карманник.