Операция «Зомби»

– Сомневаюсь, хотя совсем такой вариант отбросить нельзя. Но если это, предположим, агент иностранной разведки, мы не можем его скрывать. Хотя имеем право до выяснения разрабатывать самостоятельно. Правда, у нас для этого слишком мало сил и специалистов соответствующего уровня.

Тем временем в комнате за окном действия разворачивались неторопливо и без эксцессов.

– Рекомендую вам не сопротивляться и не дергать рукой, чтобы не сломать иглу, – сказал Александр Дмитриевич. – Доза большая, будьте мужчиной, потерпите...

– Я потерплю. – Рамон Павлович спокоен и расслаблен. Он даже смотрит с насмешкой на старания офицеров-дознавателей, чем, похоже, оскорбляет их профессиональную гордость. Впрочем, это им тоже знакомо. Им многое знакомо в поведении допрашиваемых. Даже откровенный вызов. В боевых условиях, в которых всем троим приходилось в свое время работать, пленные вели себя зачастую так, словно они хозяева положения, в надежде, что со злости дознаватель быстрее прекратит их мучения.

– У вас прекрасные вены. Сами иглу просят. – Александр Дмитриевич злился откровенно. Ему тоже непонятно было поведение Эльдаса. Все боятся укола, потому что не знают последствий.

Два других дознавателя на всякий случай встали с обеих сторон кресла, жестко придерживая привязанного человека за плечи. Но их помощь не понадобилась, он перенес инъекцию спокойно.

– Теперь расслабьтесь и думайте о чем-то приятном. А мы будем разговаривать с вами, – в микрофон сказал Владилен Афанасьевич голосом классического миротворца из детского сада. – Можете отвечать на наши вопросы, можете не отвечать. Как хотите... Мне почему-то кажется, что вы захотите ответить.

Эльдас только улыбнулся. Но улыбнулся одними губами. Глаза его оставались холодными и сосредоточенными, отвлеченными. Он явно стремился контролировать свои ощущения и не поддаться действию препарата так, как его будут к этому подталкивать.

– Рамон Павлович, когда вы закончили школу?

– В восемьдесят девятом году.

– Вы не помните темы сочинения, которое вы писали?

– Не помню.

– А вообще вы учились, надо думать, на «отлично»? Вы производите такое впечатление. Такие люди должны хорошо учиться.

– Нет, я учился не очень хорошо.

– А почему в институт не стали поступать?

– Не захотел.

– Неужели профессия водителя – предел ваших мечтаний?

– Мне нравится моя профессия.

– Собственную машину вы имеете?

– Имею.

– Каково ваше семейное положение?

– Холост.

– Что же так? По возрасту пора бы уже и семьей обзаводиться.

– Это мое дело. Личное.

– Извините, я не хотел касаться личных тем. Если вы сами не пожелаете заговорить об этом.

– Не пожелаю.

– Зря. Добрая беседа располагает людей друг к другу. А вам сейчас очень требуется наше расположение.

Эльдас промолчал. – Ваш отец часто выпивал?

– При чем здесь мой отец? О нем сейчас вообще не может быть разговора.

– Вы любите собак?

– Нет. И кошек не люблю. Но кошек могу еще терпеть. Только не котов, которые метят территорию... С котами вообще у всех много проблем, если их не кастрировать. А кастрировать живое существо – значит против бога идти... У кота есть своя воля, и он не выбрал бы для себя кастрацию... Насилие можно применять только против того, кто сам способен к насилию. Кот не способен к насилию против хозяина. Кот доверяет хозяину свою жизнь, и нельзя этим доверием злоупотреблять. Нельзя...

Мочилов с профессором переглянулись. Рамон Павлович «поплыл»... Теперь следует аккуратно направлять его «неожиданную» страсть к словоизлиянию. Вовремя вызвать ассоциацию, и допрашиваемый не сможет обойти вопрос стороной.

Если только...

Сопротивляться скополамину и его аналогам невозможно. Любой человек обязательно «поплывет» после инъекции. Никакой воли не хватит, чтобы остановить безудержное желание говорить, говорить и говорить. Но существуют технологии направления разговора на отвлеченные темы. И если у человека хватает воли и интеллекта, он уйдет от ненужного направления в беседе.

– А Решетов любит кошек или котов?

– Решетов только себя любит. Он перед зеркалом способен, как женщина, целый час провести, перед тем как выйти из дома.

Пауза. Жесткое осмысление сказанного. И продолжение, направленное интеллектом и волей:

– Мне рассказывали об этом несколько человек... Над ним из-за этого смеются. Три волоска на голове, а будет десять минут причесываться.

– Что обычно покупает жена Решетова на рынке?

– Ананасы для похудания. Каждый день с утра мечтает стать снова юной и стройной, собирается ничего не есть после шести вечера, но есть начинает после десяти...

Опять пауза. Контроль и осмысление. И уход от предыдущего ответа:

– Решетов каждое утро это рассказывает... Смеется над ней...

Мочилов встал.

– Бесполезно. Он нас за нос водит. Вы продолжайте, а я пока узнаю новости. Не объявился еще Решетов? Кстати, у Решетова совсем не три волосинки на голове. У него хорошая аккуратная шевелюра. Обратите внимание на эту фразу. Может, что-то еще выкачаете...

– Есть у меня мысль. Старший лейтенант Николаев. Пришлите его, если нетрудно. Устрою лингвистическую экспертизу.