Операция «Цицерон», Я был Цицероном, Операция «Ультра»

— Неужели надо было обязательно вынимать пробки? — спросил я. — Мне нужен ток. Иначе сэр Хью рассердится.

Дверца сейфа была открыта. Рабочие трудились над сигнальной системой и не обращали на меня никакого внимания.

— Я немедленно поставлю все пробки на место! — сказал я сердито и повернулся, чтобы уйти.

Тогда один из рабочих пошел за мной.

— Почему это вас так расстраивает?

— Мне надо гладить.

— Где пробки?

Я повел его к щиту. Эзра все еще была там.

— Если вам нужно починить сигнальную систему, — холодно сказал я, — достаточно вынуть одну пробку.

— Это мое дело, — проворчал рабочий.

Ему пришлось несколько раз ходить взад и вперед, прежде чем он нашел нужную пробку. Потом он вкрутил остальные.

— В конце концов, совсем не обязательно выключать ток по всему дому только потому, что не работает сигнальный звонок! — сказал я улыбаясь.

Рабочий ушел в кабинет. Я посмотрел на Эзру;

— Заметь пробку, — приказал я. Она была в недоумении.

— Зачем?

— Просто хочу, чтобы ты заметила ее, вот и все. Былая самоуверенность вернулась ко мне. В этот момент я вдруг почувствовал, что удача, которая, как мне казалось, покинула меня, вернулась снова.

Я мог делать все, когда был предметом восхищения, а Эзра начинала восхищаться мною.

— Хочу дать тебе одно задание, — сказал я ей. — Какая польза от того, что сейф будет оборудован сигнальной системой? Ведь чтобы не звенел сигнальный звонок, достаточно просто вынуть одну пробку.

— Я не понимаю, — пробормотала она.

— Сегодня вечером я тебе все объясню.

Эзра осталась возле щита с пробками, а я возвратился в гладильную. Утюг снова стал горячим.

Мы сидели в такси.

— Езжайте через старый город, мимо Цитадели, затем на бульвар Ататюрка и потом к холмам.

Я наслаждался тем, что мог отдавать приказания водителю такси и что Эзра была рядом со мной.

Я решил показать ей Анкару ночью. Но мысли Эзры, как я знал, были заняты другим.

— Почему вы купили мне это пальто? — тихо спросила она.

Мы ходили с ней в магазин, и я купил ей красивое, отделанное мехом пальто.

— Мне не нравится твое старое, — небрежно ответил я. — Не так легко быть красивой. Вот это Цитадель.

Она посмотрела туда, куда я показывал, но не проявила должного интереса. Ее мысли были заняты пальто.

— Оно ужасно дорогое, — сказала она.

— Ты не должна об этом беспокоиться.

Для нее я был загадкой: обращался с ней грубо, но сделал ей дорогой подарок.

Мы ехали по залитому ярким светом бульвару Ататюрка. Машина мягко скользила по снегу.

Мне хотелось обнять Эзру, но я удержал себя от этого, боясь все испортить. Улицы стали тише. Мы проехали по красивейшему кварталу вилл и выехали за город.

Холодная зима, казалось, достигла своего апогея. Горы Анатолии покрылись снегом. Ночное небо было холодным и чистым.

Я сказал водителю, чтобы он остановился и ждал пас.

— Давай немножко пройдемся, — сказал я Эзре.

Я шел рядом с ней, глубоко засунув руки в карманы пальто. Издалека доносился приглушенный угрожаю–щий вой.»

— Это волки. Зимой они подходят к самому городу. Ты замерзла?

Я заметил, что она дрожала.,

— Нет, — тихо проговорила она.

— Что ты думаешь об этой войне? Она удивленно посмотрела на меня:

— Какое отношение имеет она к нам?

— Совершенно верно.

— Я ничего не понимаю…

— Ты хотела бы учиться в университете?

Мой вопрос застал ее врасплох. Современная турецкая девушка ни о чем так не мечтает, как об учебе в университете. В Турции женщин, как правило, ни во что не ставят, но девушка, которая учится в университете, чувствует себя свободной.

Эзра опустила голову. Она постепенно привыкала к моим сюрпризам. <

— Мне всегда хотелось учиться, — прошептала она. Снег скрипел под ногами.

— Ты помнишь, какую пробку нужно вынимать? Она молча посмотрела на меня.

— Если ты еще помнишь, в один прекрасный день сможешь пойти в университет.

— При чем тут пробка?

Пришлось объяснить ей. Тишина и наши гулкие шаги помогали мне.

— В сейфе находятся не деньги, — сказал я, остановившись. — В нем хранятся военные секреты.

Для Эзры я был темным силуэтом на фоне белой, мерцающей вдали горы. Я играл роль, и она, безусловно, удалась мне.

— Имей в виду, что может случиться всякое. Ну пойдем!

Мы медленно пошли к машине. Для Эзры это была ночь холодной романтики и привлекательной опасности.

— Вы передаете все немцам? — спросила она детским, страстным шепотом.

— Это не твое дело.

Мы сели в такси. Эзра сидела в углу прямо и неподвижно. Я курил. Слышал, как она несколько раз тяжело вздохнула.

— Я не знаю точно, какая пробка, — сказала она.

— Я еще подумаю, можно ли тебя использовать.

Это было вечером четвертого дня после приезда Эзры.

Слово «Оверлорд» вновь и вновь появлялось в документах, которые я фотографировал. Фактически не было никакого сомнения в том, что это кодовое наименование второго фронта, на открытии которого настаивали русские, то есть вторжения во Францию.

Стало возможным распознать намерения англичан, американцев и русских.

Черчилль хотел, чтобы Турция вступила в войну. Он планировал вторжение в Грецию. Хотел с помощью туров захватить Салоники и вторгнуться на Балканы, что–ты западные союзники, как и русские, имели там плацдарм.