Операция «Танненберг»

– В чем дело, благородный Альфред? – в конце концов не выдержал Бурцев. – У меня такое впечатление, что вы хотите о чем-то спросить, но никак не решаетесь.

Барон смутился:

– Это, конечно, тоже не мое дело…

– Ладно, говорите, чего уж там.

– Простите, благородный комтур. Но неужели… неужели рыцари ордена все еще носят это?

За вежливым вопросом Бурцев уловил, нет, не подозрение – насмешку. Что ж, в данной ситуации второе лучше, чем первое.

А взгляд фон Гейнца в очередной раз скользнул по ведрообразному шлему-топхельму, притороченному у седла. Да и одной лишь кольчугой без пластинчатых лат здесь, видимо, довольствовались только кнехты да оруженосцы. Тевтонскому комтуру в пятнадцатом столетии, наверное, надлежало обвешиваться более надежной и дорогой броней. Вроде баронской.

– Это старый орденский обычай, – хмуро ответил Бурцев. – Выезжать на свершение самых важных дел в тех доспехах, в которых доблестно сражались под крестоносным знаменем наши предки. Чтобы ощущать на себе груз ответственности через тяжесть их брони, чтобы помнить, не опозорить чтобы…

Муть, конечно, полнейшая. Зато красиво. Романтично. По-рыцарски.

– О-о-о! Очень мудрый обычай! – Альфред фон Гейнц от восторга аж заерзал в седле. – Очень! Так вот почему старые доспехи так хорошо сохранились!

– Именно поэтому. Наши кастеляны специально содержат в образцовом порядке несколько комплектов старой брони.

– Да, это впечатляет! Жаль, я прежде не встречал рыцарей братства Святой Марии в латах ушедших славных веков.

– Я же сказал, что в доспехи прославленных орденских рыцарей прошлого мы облачаемся, лишь отправляясь на самые важные дела. Самые, понимаете? Те, которым братство придает наибольшее значение. А дел таковых не так уж много. Намечающиеся переговоры с Его Императорским Величеством – одно из них.

Барон кивнул и умолк. На орденских послов он смотрел теперь с уважением и подобострастием.

Впрочем, молчание длилось недолго. Не прошло и получаса, как словоохотливый немец вновь вовсю болтал языком. Альфред фон Гейнц разглагольствовал…

Хоть и назвался гостеприимный хозяин простым солдатом, не влезавшим в большую политику, но… Прибеднялся, в общем, барон. Дядька этот оказался весьма осведомленным собеседником. Знатоком как достоверной информации, так и слухов-сплетен, стекавшихся в Священную Римскую империю со всей Европы.

И Бурцев действовал – вытягивал из говорливого аристократа нужные сведения, всячески стараясь скрыть собственную некомпетентность в обсуждаемых вопросах.

В особо трудных случаях спасали глубокомысленные изречения: «Господь знает», «Господь просветит и укажет», «Господу виднее», «На все Божья воля»… Если при этих смиренных словах молитвенно складывать руки и возводить очи горе – то действовало безотказно.

Болтливый же барон был той самой пресловутой находкой для шпиона. Убежденный на все сто, что имеет дело с важным тевтоном, и польщенный вниманием посла, фон Гейнц без умолку чесал языком.

В результате под монотонный стук подкованных копыт Бурцев узнал, что…

– …Испанцы грызутся с маврами, будь они неладны! Французы воюют с англичанами и лет сто, небось, еще воевать будут. На востоке тоже неспокойно. В Чехии смущает добрых католиков профессор пражского университета Ян Гус, по которому давно уж костер плачет. Литва и Польша ополчаются против вашего, благородный Вацлав, святого братства. Московиты подминают под себя окрестные русские княжества и становятся грозной силой. За страной же русичей распадается и крошится после смерти Тамерлана государство монголов. А хорошие вина, милейший комтур, нынче подорожали. И добрых мехов с пушниной уже так просто не достать.

Цок-цок, цок-цок…

– Всю Священную империю лихорадит. Князья-курфюсты, герцоги, графы, маркграфы, пфальцграфы да бургграфы растягивают Германию по клочкам. А клочки те рвут сызнова. И клочки от клочков – тоже. Вот взять хотя бы нашу Швабию. Что осталось ныне от доброго старого герцогства? Графство Вюртемберг, баденские земли, епископство Аугсбургское и епископство Констанцское, ну, еще кой-какие куски отошли во владения Габсбургского Дома.

Благо мой синьор граф Вюртембергский Эбергард Четвертый, коего за его неслыханное милосердие в народе именуют также Добрым, понимает, что более так продолжаться не может, и поспособствовал вашей встрече с Его Императорским Величеством. Но тут дело понятное. Своими силами, без помощи императора, графу нипочем не утихомирить швейцарцев. А ведь эти мерзавцы из лесных и горных кантонов хозяйничают уже в его землях, как у себя дома. Кстати, вы не пробовали еще швейцарского сыра? Угощу – не пожалеете. Что-что, а сыр варить швейцарцы умеют…

Цок-цок, цок-цок…

– На дорогах лютуют шайки головорезов. Крестьяне, вместо того чтоб работать в поте лица своего, косо смотрят на своих господ. Германского императора никто всерьез не принимает. Папская власть утратила былой авторитет. Церковь – силу. На еретиков не хватает костров. А жарковато сегодня, не находите? А так – преотличная погодка! М-да!

Цок-цок, цок-цок…