Операция «Сострадание»

Эта квартира, в которой они сейчас с Галей беседуют, куплена на деньги Матвея Степановича, но вообще-то много денег с него Женя не взыскивала. Брала меньше, чем он предлагал. Он ей нужен был для надежности — просто как защита. Среди тех, которые добивались ее любви, были и алкоголики, и наркоманы, и откровенные психи, и люди, мягко выражаясь, неуравновешенные. Такой сегодня принуждает к любви, а завтра чиркнет по горлу бритвой… А с олигархом связываться боялись. Репутация его защищала получше охранников-десантников. А Жене только того и надо было.

— А скандал, который он закатил в клинике пластической хирургии? — не могла поверить Галя.

— Какой скандал? А-а, это когда он кричал, что меня в этой клинике изуродовали?.. Ну, переиграл малость. Надо сделать ему скидку: человек серьезный, не артист. Даже не знает, как скандалы закатывают… А если честно, только не смейся, это я задумала весь этот скандал. Матвей не соглашался, но я его убедила, что так будет лучше.

— В самом деле? Зачем?

— Ну, затем, чтобы выглядело естественнее. Когда у людей все гладко, они со стороны смотрятся вроде как чужие. Надо, ну, типа, поднимать температуру… Понимаешь, Галя?

— Понимаю, Женя. Не понимаю только: что тебе оперировали? Ты же сама по себе всегда была красавица!

— А веки! — Женя забавно, двумя указательными пальцами, нажала себе под брови. — У меня они — вот тут — образовывали складку, прикрывали глаза. А хирурги мне глазки подраскрыли, чтобы были больше. Чтобы я была совсем Глазова!

— Все прошло удачно?

— Вполне! Ну, правда, после операции я так выглядела, будто мне в оба глаза кто-то кулаком засветил. Поэтому Матвей ругался, типа, как оправданно. Только мы оба знали, что все рассосется, синяки всегда сходят. А Матвей потом извинился и оборудование им купил вдвое дороже, чем то, которое разбил.

— А не стал бы он — тоже для правдоподобия — мстить за тебя? Ты, наверное, видела в новостях по телевизору, что Великанова убили. Милиция подозревает…

— Ну, это надо быть совсем ку-ку! — Женя с провинциальной непосредственностью крутанула пальцем у виска, точно шуруп ввинчивая. — Матвей — он ведь уравновешенный, спокойный. И жена у него такая же. Я с ней потом познакомилась. Внешне, правда, на завучиху в моей школе похожа, а так — очень умная. Подсказывала, как одеваться, все время мне речь поправляла. Я стараюсь говорить правильно, а не всегда получается: когда волнуюсь, начинаю по-нашему «гыкать», хоть ты тресни. Наверно, потому что я дура, правда, Галь?

Галя заверила, что ничуть Женя не дура, что Гале тоже пришлось приложить гигантские усилия, чтобы избавиться от южного говора, но в конце концов у нее получилось, и у Жени тоже получится… Их прервал телефонный звонок. Женя схватила трубку.

— Алло… Дима! — Ее лицо расцвело и стало еще красивее, настолько, что это казалось неправдоподобным. — Ди-имочка, позвони мне попозже, я сейчас не могу… Нет, через пару минуток… Я тебя тоже. Миллион раз.

Глядя на это зардевшееся счастливое личико, Галя окончательно со всей отчетливостью удостоверилась, что олигарх Матвей Зеленый не имеет никакого отношения к убийству. Если бы он замышлял кого-нибудь убить, убил бы удачливого соперника Димочку, которого изменившая якобы любовница целует (или что она еще с ним делает?) миллион раз. На худой конец, убил бы изменщицу коварную. Но, при любом раскладе, инцидент с давно изгладившимися синяками отступал в область легенд.

Да и не верила Галя, чтобы простушка Женя сумела сплести такую невероятную и тем не менее внутренне логичную историю своих взаимоотношений с олигархом. Бесспорно, история на посторонний взгляд странноватая. Но работа в милиции приучила Галю к тому, что самые странные вещи обычно оказываются правдой. Потому что правда в конечном счете — это то, во что никто не желает верить.

Гарольд Николаевский и Игорь Бойков были людьми совершенно непохожими — и внутренне, и внешне. У них были разные профессии, разные склонности, разные интересы. Единственное, что их объединило, что заставило их основать ООО «Салон красоты», главным тружеником и звездой которого выступал покойный Анатолий Великанов, — жажда денег на фоне тотального их недостатка. Последнее — это еще зависит от того, как посмотреть. Возможно, правильнее было бы сказать: жажда денег на фоне ослабленного морального контроля? В этом они совпадали. В остальном были противоположны.