Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле

— Я думаю начать новое дело с братом Беном. Можно будет и заработать деньги, и сделать доброе дело, если продавать форму и другие принадлежности для медсестер по почте; тогда там цены будут ниже, чем в розничной торговле. Я буду заниматься финансами, рекламой и маркетингом, но у нас будет достаточно времени друг для друга, и мы сможем путешествовать.

— Ты возьмешь меня в Рим? В свое время я изучала итальянский. Еще маленькой девочкой я мечтала о том, чтобы бросить монетки в фонтан Треви, загадать желание и посмотреть, сбудется ли оно.

— Возьму. Но не раньше октября.

Фрейман, Моррис и Дик Хансен, начальник Бойла, провели совещание, на котором единогласно приняли принципы стратегии. Было совершенно необходимо, чтобы Гэс Холл и МО (как они называли между собой Международный отдел Центрального Комитета) одобрили брак, как это делалось у коммунистов, и приняли Еву так же, как они приняли Морриса. Как это часто случалось, в вопросах тактики победила точка зрения Морриса.

— Я скажу Гэсу, что хочу жениться на симпатичной женщине со средствами и твердыми политическими взглядами. Скажу, что, если он хочет в них удостовериться, я буду рад ее представить. Ева может очаровать самого черта, она ему понравится, и, что еще важнее, он почует запах денег. Потом я скажу ему, что чувствовал бы себя спокойнее, если партия, может быть даже МО, ее проверит. На самом деле Гэс не видит дальше собственного носа, а МО наплевать, на ком я женюсь. Они считают, что женщины созданы, чтобы готовить, стирать и обслуживать мужчин. После того как Гэс одобрит брак, они будут повязаны своим решением и, что бы потом ни случилось, твердо будут его отстаивать.

Моррис привел Холла в дом Евы, где на того произвели сильное впечатление восточные ковры, украшения, произведения искусства, кожаные кресла, антикварная мебель, хрусталь и китайский фарфор. Он убедился, что Ева, как и говорил Моррис, дама с запросами и со средствами. Больше всего Холла заинтересовала табличка: «Продается», которую Ева поместила в палисаднике в предвкушении переезда к Моррису после свадьбы. Он во всеуслышание выражал свое восхищение. Такой шикарный дом должен стоить огромных денег. Может быть, Ева подумает, чтобы выделить небольшую часть своего огромного состояния его «клубу», который, как и она, занимается различного рода благотворительностью и помогает нуждающимся.

После этого Холл прислал три-четыре небольших свадебных подарка и несколько открыток. Поженившись 31 мая 1962 года, новобрачные ответили Холлу благодарственным письмом, приложив чек на 10 000 долларов для его «клуба». Ева не помнила, и не удалось найти никаких записей о том, компенсировало ли им ФБР эту патриотическую и, как потом выяснилось, весьма полезную взятку.

Вскоре после свадьбы Джек отправился в Москву для очередных консультаций. В течение 1961 года сотрудники КГБ пять раз встречались с ним в округе Вестчестер и передали в общей сумме 370 000 долларов. Предвидя крупные пересылки денег, КГБ хотел вместе с ним разработать более тонкие способы планирования и проведения встреч. В беседах с сотрудниками Международного отдела Джек тщательно собирал ценную развединформацию: Советы намеревались расширить и укрепить Берлинскую стену, но в то же время старались избегать действий, которые могли бы спровоцировать войну. Они считали президента Кеннеди неопытным, но «здравомыслящим» человеком, полагали, что теперь смогут «руководить» Кубой, и были близки к тому, чтобы развернуть по всему миру кампанию за мир и представить Соединенные Штаты угрозой всему человечеству. Советско-китайские отношения продолжали ухудшаться.

16 октября 1962 года Моррис с Евой поднялись на борт самолета, вылетающего в Рим, и она была удивлена, увидев, что Моррис взял билеты в первый класс. (Позднее она узнала, что «пролетарий» Холл настаивал, чтобы он и его «государственный секретарь» всегда летали за счет партии только первым классом.) Ева бросила монетку в фонтан Треви, и Моррис спросил, что она загадала.

— Чтобы мы жили вместе долго и счастливо и чтобы нам сопутствовала удача.

Спустя неделю Моррис начал беспокоиться и нервничать, и она спросила, что случилось.

— У меня дела в Москве. Думаю, пора лететь туда.