Операция Снейп

- Это тебе тоже кажется.

- Мне не кажется. Его родили другие люди, он принадлежит другой семье.

- По вашим человеческим законам да, несомненно. Но кентавры видят иначе. Скажи, ты читал где-нибудь о том, как видят кентавры?

- Мне всегда казалось, что так же как люди.

- Ты ошибаешься, Северус. Глаза людей и кентавров похожи внешне, но совершенно по-разному устроены. Надо сказать, я первый раз видел то, что произошло между вами. У кентавров нет письменности, есть предания. В наших преданиях говорится, что раньше такое с людьми случалось чаще. Но век за веком люди теряли способность сближаться. Кентавры видели это и грустили, но ничего не могли поделать. Я не считаю своих сородичей более совершенными чем люди, и полагаю, что изоляция двух разумных народов ни к чему не приведет, но за всю свою долгую жизнь я всего один раз видел, как люди становятся родными. Для меня ведь это не какая-то глубокая психология, а всего лишь вопрос цветовосприятия.

- Цветовосприятия?

- Видишь ли, Северус, о том, что у тебя бледная кожа, черные глаза, волосы и мантия, неровные желтоватые зубы и тонкие губы я знаю чисто теоретически. Просто потому, что так тебя описывают люди.

- Странно, что среди прочих неоспоримых свидетельств моей внешней привлекательности ты не назвал нос.

- Мы говорим сейчас не о привлекательности. А твой нос я вижу всякий раз, как ты поворачиваешься ко мне в профиль. Для меня ты выглядишь как темно-лиловый силуэт. Впрочем, твой цвет не всегда был таким.

- А каким он был раньше?

Это было интересно. Никогда раньше не слышал о таком.

- И как ты видишь, ну, скажем, деревья?

- В виде цветных силуэтов я вижу только живых существ, и то не всех. Кентавров я вижу так же, как люди видят других людей. Да и кентавров, если на то пошло. А ты раньше, начиная со школьных лет, имел разные оттенки бордового цвета. Довольно агрессивный оттенок, надо сказать. Когда ты вернулся, ты был цвета венозной крови, а потом с годами она запеклась. А твой сын, когда пришел ко мне на урок был синим. Такие чистые цвета нечасто встречаются. Обычно чистота цвета свидетельствует, что с человеком все правильно, что он не конфликтует с собой и окружающим миром.

- Стало быть я всегда был в конфликте, со всеми.

Невесело это признавать, но что поделаешь.

- Я нечасто видел тебя, но тот оттенок старого вина, что был тебе присущ, довольно долго не размывался. Курса до пятого. А потом цвет становился все грязнее.

- Ты помнишь такие подробности?

- Я с удовольствием запоминаю красивые цвета. Не так уж часто они среди людей встречаются. Еще реже возникают приятные глазу сочетания. И грустно бывает видеть, как они распадаются. Мне доводилось видеть, как меняются оттенки матери и ребенка. Когда ребенок на первом курсе школы, его цвет обычно не вступает в диссонанс с родительским. Должен сказать, что между родителями не так уж часто попадаются гармоничные сочетания, так что оттенок ребенка обычно близок только одному из них.

- Тому, кого больше любит?

- Тому, на кого больше похож. Кстати цвета первокурсников так же редко бывают чистыми как цвета взрослых. Похоже, люди утрачивают гармоничность и естественность еще в раннем детстве. По крайней мере теперь. Наши старики говорят, что раньше мир был куда красочнее. Не при них, а несколько поколений кентавров назад. То есть по вашему счету примерно в эпоху Ренессанса и раньше.

- Ну ни фига себе?

Надо же, использовал только что выражение Дика, и ничего не болит. Здесь действительно хорошее место. Фиренце снова улыбается. Мда, жутковато это все-таки. Наверное между собой они этого совсем не делают, а Фиренце просто хочет дать мне понять, что чувствует и пытается применить для этого человеческую мимику.

- Так вот о семьях. Чем ближе к концу школы, тем меньше ребенок похож на родителей. Они становятся чужими людьми. Я наблюдаю это год за годом. Это печально. Но один раз я видел, как люди стали родными. Когда процесс начался, я боялся верить собственным глазам. У нас рассказывали об этом как о чуде, которого давно уже никто не видел.

- А что ты видишь, когда это происходит? Ну, если оно происходит?

- У людей, становящихся родными, цвета приходят в гармонию друг с другом. У тебя цвет на моих глазах изменился на лиловый. Сейчас он снова мутнеет и темнеет, но все еще довольно приятный. Не то, что прежний. А у твоего сына…Прости, кентавры так устроены, что не могут называть вещи иначе чем своими именами, так вот у него цвет стал темно-сиреневым. Очень красивое, хотя и неполное сочетание.

Мне понадобилось обдумать все, что он мне сказал, но почему-то не хотелось ни вставать, ни смотреть в небо. Надо закрыть глаза.

- Я пойду. У тебя есть метла, вернешься самостоятельно, когда почувствуешь, что пора. Я сказал тебе все, что должен был сказать.

- Должен?

- Я же говорил, внутренняя потребность. Мы должны только самим себе, остальное не в счет. Ты должен это хорошо понимать.

Да уж, это точно. Он разворачивается к тропе.

- Погоди. Я могу придти сюда потом еще раз? Или это невозможно?