Операция «Снег»

Период существования КИ был отмечен снижением уровня четкости и оперативности в решении возникавших проблем внешней разведки. Особенно, если они, эти решения, относились к компетенции руководства, которое было далеко от специфики разведывательной деятельности и многого просто не могло понять. Молотов, Вышинский, Зорин, Малик мало вникали в дела этой важной для государства структуры и передоверяли практическое руководство своим заместителям — профессионалам разведки, которые, однако, не всегда обладали нужными полномочиями.

Поэтому все мы, оперативные работники, были рады возвращению, так сказать, на исходные позиции — одни в органы госбезопасности, другие в Генштаб вооруженных сил.

После победного завершения Великой Отечественной войны, казалось, должен был наступить период мирного восстановления разрушенного войной хозяйства страны. Создание ООН в апреле 1945 года и Потсдамская конференция в июле-августе создавали необходимые внешние условия для этого.

Но не так судили некоторые реакционные силы на Западе. В результате второй мировой войны Соединенные Штаты резко увеличили свой экономический и военный потенциал, фактически стали хозяйственным, финансовым и политическим центром мира. Они никак не желали примириться с потерей своего влияния в странах Восточной Европы, возникновением Китайской Народной Республики на Дальнем Востоке. США тешили себя тем, что наша страна, истощенная войной, не сможет противостоять их экономическому давлению. Кружило голову послерузвельтовской администрации и монопольное обладание ядерным оружием.

Действительно, Советский Союз понес в Великой Отечественной войне тяжелые потери не только в людях. Немцы разрушили 1710 городов, более 70 тысяч сел и деревень лежали в руинах. Были выведены из строя около 30 тысяч промышленных предприятий, 1876 совхозов и более 98 тысяч колхозов.

На Западе считали, что на восстановление хозяйства Москве потребуются многие десятки дет, но энтузиазм нашего народа опрокинул все эти оценки. К 1948 году, всего за тридцать месяцев, объем промышленного производства был не только восстановлен, но и превзошел довоенный уровень. Укреплялись, а не ослаблялись и международные позиции Советского Союза, расширялся фронт борьбы за прочный мир, против гонки вооружений.

Внешней разведке предстояло с максимально возможным опережением вскрывать намерения Запада по отношению к нам и в целом против международных прогрессивных сил. Если судить по содержанию материалов, поступавших в англо-американский отдел информационного управления ПГУ, эта за дача решалась успешно. Внешняя разведка регулярно информировала руководство страны по наиболее актуальным вопросам мировой политики и международных отношений.

В основном это была информация с Американского континента от надежных агентов, не затронутых предательством Бентли (о котором речь впереди) из Великобритании, где успешно вели разведку члены «пятерки» во главе с К.Филби и ряд других наших ценных агентов; из Франции, где эффективно действовала резидентура под руководством Н.П.Лысенкова. Не менее результативно решала информационные задачи внешняя разведка и в Западной Германии, хотя американцы широко использовали против нас кадры бывших фашистских спецслужб. Особенно актуальной наша работа в Германии стала после того, как в сентябре 1949 года образовалось сепаратное западногерманское государство.

Создание в апреле 1949 года НАТО потребовало концентрации усилий внешней разведки на выявлении планов и замыслов этой организации Запада. Возникновение СЭВ в 1949 году выдвинуло другую достаточно сложную задачу: защиту экономических интересов государств Восточной Европы.

На фоне этих международных событий и напряженной борьбы двух противостоящих мировых политических систем многие события внутренней жизни страны не привлекали внимания нашей службы. Нас, разведчиков, интересовало прежде всего то, что находило отражение на международной арене. Например, постановления ЦК КПСС о творческой интеллигенции (в 1946 году о журналах «Звезда» и «Ленинград», о репертуарах театров; в 1948 году об опере «Великая дружба» Мурадели), совещания и дискуссии (по философии в 1947 году, биологии в 1948 году, филологии и языкознанию в 1950 году, политэкономии в 1951 году), поскольку все они вызывали бурную реакцию на Западе и отражались на оперативной обстановке в капиталистических странах. Но должен признаться, что мы как-то спокойно реагировали на события внутри страны (может быть потому, что не знали всей их подноготной). Разумеется, в свете нынешней информации эти события воспринимаются совершенно по-иному. Для меня лично было большим откровением то, что всплыло сейчас в области биологических наук, и особенно было горько узнать о трагической участи гениального ученого Николая Ивановича Вавилова.