Операция (СИ)

Но десять - пятнадцать полётов - это для среднестатистического курсанта. Для каждого индивидуума эти сроки свои. Такие курсанты как, к примеру, тихий и робкий Пересвет примерно укладываются в эти сроки. Парни с таким характером тяжело переживают неудачи, ждут их, боятся быть хуже других, беспрекословно выполняют все требования инструктора, от буквы до буквы, не проявляя никакой личной инициативы. На них нельзя повышать голос и кричать, сразу всё забудет. До таких долго доходит, но если он что-то усвоит, то это навсегда, навык уже не выбить ничем. С ними инструкторы ведут себя ровно, нужно только в нужный момент похвалить и всё: этот парень неделю будет копытами высекать искры, стараясь доказать, что он может и большее.

Для курсантов, которые не робкого десятка, требуется другой подход. Они, как правило, более инициативны и практичны, абсолютно уверены в себе. Им обычно легко всё даётся и очень часто учиться им мешает банальная лень. Этим напоминать о том, что они из себя представляют нужно гораздо чаще, причём необходим громкий, жёсткий разнос. Но неудачи этих ребят только подзадоривают. Они пытаются их немедленно исправить, но по причине излишней активности и малого опыта частенько опять нарываются на неприятности.

Что касается конкретно Мусина, то срок его проверки ещё не подошёл, а необходимость намылить холку явно назрела. Ким в этом не сомневался. Так же он не сомневался и в том, что ждать повода долго не придётся. И он оказался прав.

На следующий день вечером, несколько курсантов проводили время в спортгородке. Завтра полёты, скоро ужин и отбой. Несколько человек бросали мяч в баскетбольное кольцо, Мусин со своим другом Евсюткиным упражнялись на перекладине. Они уже собирались уходить, когда мимо них в сторону аэродрома прошёл старший сержант сверхсрочной службы Петухов. Запах одеколона "Саша" раздавался от него за версту. Он был в новом, но не глаженом комбинезоне. На голове офицерская фуражка. Друзья переглянулись.

- Знаешь, куда он пошёл? - спросил Мусин.

- Куда?

- Мне Чернышев сказал. У него новая краля в Александровке, это деревня на линии пути от второго к третьему развороту. Шасси как раз над ней выпускаем.

- Да знаю я, где Александровка. То же мне, штурман... Ну, краля, так краля. Это его дело.

- Это так. Мужики говорят, что он каждый раз, когда попадает в лагеря, уезжает с новой кралей.

- Завидуешь?

- Да пошёл ты!.. Интересно, что он ей там рассказывает. Что хошь, - лётчик и полковник, как минимум.

- Ну, это тебе видней, что в таких случаях рассказывают женщинам...

- В лоб хочешь?

- Да иди ты...Что ты к нему пристал?

-Слушай, давай приколемся! У тебя завтра три круга в конце смены, давай попросим Кима, чтобы разрешил мне с тобой слетать.

В былые времена это было обычным делом, в самостоятельные полёты курсантам подсаживали в заднюю кабину другого курсанта в качестве лётчика-наблюдателя.

- Ну, давай. А зачем?

Мусин наклонился и поднял старый, изодранный спортивный тапочек и потряс им воздухе:

- Привет отправим! Сейчас фломастером напишем: "Тонечка, привет от Славика!" и над Александровкой завтра выбросим.

- А если узнают?

- Да как и кто узнает?

- Не нравится мне это... Ты как придумаешь чего-нибудь, потом только лопатой махай...

- Да ладно тебе, не бойся! Дальше фронта не пошлют! Никто не узнает. С аэродрома не увидят, далеко. На самолёте барик, что кабину открывали не увидят, - Мусин толкнул в плечо своего друга, - Давай сделаем! Или боишься?

- Ну, ладно. Давай.

Они взяли разодранный тапочек и пошли в казарму. Бариком Мусин назвал автоматический регистратор, тот самый, который все называют чёрным ящиком. Его записи проверяют после каждого полёта на предмет проверки параметров работы оборудования самолёта, а также профилактики и своевременного выявления отказов авиатехники. Самолёт, на котором завтра Евсюткину предстоит выполнить полёты по кругу был ранних серий выпуска и оборудован примитивным регистратором первого поколения - бароспидографом. Между собой для облегчения произношения его называли просто - барик. Он регистрировал только основные параметры: высоту, скорость, перегрузку. Открытие кабины, положение рулей, остаток топлива, обороты двигателя и многие другие параметры, которые записывают регистраторы более поздних выпусков, по барику определить было невозможно. На это и рассчитывал Мусин.

Они расписали тапочек всеми цветами радуги, написали приветы Тонечке от Славика и спокойно улеглись спать. Уже засыпая, Мусин пробормотал:

- Только бы погода не подвела.