Операция продолжается

В лаборатории Назар пробыл недолго. Через четверть часа он уже вынырнул из широкой, застекленной двери и крикнул шоферу:

— В госпиталь!

— Отставить! — тихо сказал Володя. — Нам же надо в управление…

— Какое к черту управление! — взорвался Назар. — Ты на себя посмотри. На тебе же лица нет!

— Теперь все равно… — Володя попытался улыбнуться. — Теперь все равно. Час раньше, час позже — один ответ… Растрясло меня. А ты успеешь в техснабе все материалы выписать. Значит, завтрашний день выгадаете. Погрузитесь с утра — и домой. Чуешь?

— Ты что, ошалел что ли? — поразился Назар. Погляди-ка… У тебя штанина от крови промокла, а ты…

— Поехали в управление! — скомандовал Володя.

Шофер только покачал головой.

Но в управление они все же не успели. Рабочий день кончился. Из парадного подъезда выходили усталые, неторопливые люди. Назар суетливо пометался у входа и огорченно махнул рукой.

— Говорил же… — плачущим голосом сказал он Володе. — Впустую гнали через весь город!

В это время Назара кто-то узнал и заговорил с ним. Тотчас к ним подошло еще несколько человек. Все они по-приятельски поздоровались с Осинцевым, и Володя невольно позавидовал товарищу. Вскоре, однако, вокруг Назара собралась такая большая толпа, что Володя стал недоумевать. Что-то непохоже было, чтобы все эти жадно слушающие говорливого буровика люди были его приятели. Володя прислушался и все понял-Узнав, что маленький курносый паренек приехал из Зареченской партии, сотрудники управления хотели узнать подробности.

«Эге! Кажется, здесь уже все знают!» — отметил про себя Володя и не стал торопить польщенного вниманием Назара. Володя прислушался. Если б он мог сейчас улыбаться, то улыбнулся бы.

— Точно! — вдохновенно врал Назар. — Сам видел. Всех троих мертвыми везли. Весь поселок видел. Этот подлюга Мокшин своих холуев прикокал, а как сам в капкан попал, то и себе пулю в лоб пустил.

«Ну и врать!» — удивился Володя, хотя давно знал способности Назара по этой части.

— Точно. Вся деревня знает!.. — заливался Назар-Володя обратил внимание на высокого мужчину, одетого в поношенное кожаное пальто. Тот стоял в стороне, спиной к рассказчику, будто ему не было до него дела, но крупное лицо его было полно напряженного внимания.

«Ишь ты! — подумал Володя. — Любопытный, а солидности терять не хочет. Вроде бы его не касается». Володя пошевелился, и резкая боль снова хлестнула по пояснице. Он хотел крикнуть Назара, но не хватило сил.

— Ишь, охочи до сенсаций! — проворчал шофер. И посмотрев на Володю, заорал, встав на подножку: — Эй, Осинцев! Поехали!

Назар, как подстегнутый, вылетел из толпы.

Полуторка тронулась. Ее затрясло на булыжной мостовой, и у Володи снова потемнело в глазах. Когда он увидел освещенные окна госпиталя, силы окончательно оставили его. Он не выдержал и застонал. Впервые за всю дорогу.

ОПЕРАЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В госпитале Володя пролежал более двух месяцев. После повторной операции его снова загипсовали и надолго уложили в постель. В поврежденной осколком тазовой кости оказалась большая трещина. Снова очутиться на госпитальной койке было неприятно, но делать было нечего. Правда, скучать теперь не приходилось. То и дело кто-нибудь навещал, приносил передачи.

Перед выпиской посещения участились. Два дня под-ряд приходил Новгородский, но делового разговора так и не получилось. Все время кто-нибудь мешал. Здание было до отказа набито людьми. Не было ни одного уголка, где бы ни стояли койки, ни суетились утомленные женщины в белых халатах. Но Новгородский и не искал встречи с глазу на глаз. Он привычно улыбался, говорил о пустяках, справлялся о здоровье и ничего не говорил о деле. По веселым репликам капитана Володя догадался, что операция завершена успешно. В последний раз он простился с капитаном окончательно.

— Ну, пожелаю вам удачи, Юрий Александрович. Если в чем напартачил, то не сердитесь. На фронте постараюсь исправиться.

— Вас признают годным к строевой? — спросил Новгородский.

— А как же! — Володя бодро потряс правой ногой. — Профессор сказал, что из меня получится не только солдат, но даже футболист.

— Вот как! Это хорошо, — широко заулыбался Новгородский.

Они стояли у окна в длинном, уставленном койками коридоре. Воздух был насыщен запахами йода, лекарств, крови.

— Не надоело вам это пристанище? — поинтересовался Новгородский.

— Надоело. До чертиков, — вздохнул Володя. — Скорее бы на фронт. Там тоже не сладко, но все равно не так тяжко, как здесь. Вся человеческая боль как на витрине.

Новгородский еще раз внимательно оглядел коридор.

— Думаю, что не обойдете нас после выписки, — сказал он, прощаясь. — Зайдете поговорить?

— Не знаю. — Володя пожал плечами. — Смотря как сложатся обстоятельства. Могут сразу отправить в запасной полк, а то еще куда-нибудь. Лучше всего, если попаду в команду, направляющуюся в действующую армию. Терпеть не могу тыловой канители.

Володя говорил так, не подозревая, что обстоятельства могут сложиться совсем иначе.