Операция «Прикрытие»

— Вижу, ты в хорошем настроении? — пристально взглянул на него Стеклов. — Как съездил? Удалось подобрать хороших бойцов.

— Нет, Михаил Иванович, настроение у меня как раз самое препаскудное. Злой я, как черт… Уж извините. И к вам, кстати, у меня тоже претензии имеются. Что ж вы все так легко Андрея сдали? От кого, от кого, а от вас такого я уж точно не ожидал.

— Не понял тебя? — удивленно взглянул на Корнеева полковник, откладывая ложку. — Объяснись, будь добр. О каком Андрее ты говоришь?

— Капитане Малышеве.

— А что с ним такое?

Если Корнеев хоть чуточку понимал в людях, жестах и мимике, то Стеклов не притворялся.

— Хотите сказать, товарищ полковник, будто не знаете, что в отделении разведки происходит? Моего заместителя в штрафбат отправляют, а руководство ни сном ни духом?

— Погоди, погоди, Николай… — словно защищаясь, поднял руки Стеклов. — О том, что Малышева арестовали, я и в самом деле от тебя первого слышу. Но что в этом странного? Я же не кадровик… или как там, по Уставу? Да и вообще последние пять дней я только секретным складом и занимался. А что, собственно, произошло? Ты сказал: Андрей арестован? За что?

— Теперь уже не важно, — в последний момент Корнеев решил не сообщать полковнику подробности дела. Знал, как близко к сердцу Стеклов воспринимает потери родных. Он, конечно же, сам все разузнает, но по крайней мере не от него. — Все равно я Андрея с собой заберу…

— Гм… — Стеклов опять взялся за ложку. — Ну, значит, нет худа без добра. Там, за линией фронта, от капитана Малышева пользы больше, чем от целого отделения будет. Погоди, но у него, помнится, жена беременная? Может, не стоит Андрею так рисковать?

— Убили Машу… — беспощадные слова упали раньше, чем Корнеев осознал, что так и не сумел промолчать.

— Ах ты, господи… — Стеклов как-то невнятно повел рукой, словно положил крестное знамение. — Доколе ж?.. Проклятая война!

Он закрыл глаза и какое-то время сидел неподвижно, будто и не дыша. Только грудь вздымалась при глубоких вдохах. Потом глянул на Корнеева.

— У тебя есть?

Николай не стал уточнять. Кивнул, сунул руку в правый карман кителя и вынул оттуда плоскую металлическую фляжку и протянул ее Стеклову.

Тот взял, отвинтил крышечку, чуть недоуменно посмотрел на узенькое горлышко, потом в два глотка допил из стакана чай, а вместо него набулькал коньяка. Немного, на палец.

— Тогда да. Тогда ему обязательно нужно с тобой идти. Если кто и сможет обуздать характер Андрея в этих обстоятельствах, то только ты, Коля. Очень уж взрывной парень.

Потом поднял стакан, поглядел на него и залпом выпил.

— Вечная память…

Кого именно полковник Стеклов имел в виду, он не уточнил. Да и какая, в сущности, разница?

— Вечная память, — повторил Корнеев, но сам пить не стал. Глотком коньяка мертвым не поможешь, а он и так уже выпил. Завинтил фляжку и спрятал.

— Но ты не ответил на поставленный вопрос, — вернулся через минуту к прерванному разговору Стеклов. — Что с пополнением?

— Отобрал шестерых, не считая Малышева. Один из наших, полковая разведка. Остальные — диверсионного опыта не имеют, но все офицеры и в отличной физической форме. Асов диверсантов-разведчиков я из них за сутки не сделаю, но для одного рейда вполне пригодны.

— Малышев, как я понимаю, возглавит одну группу, а кого поставишь на вторую?

— Сам пойду. Теперь, когда со мной Андрей, вопрос общего руководства группами снимается. Будем работать параллельно.

— Командиру виднее… — кивнул полковник Стеклов. — Радисток тебе тоже уже отобрали. Зайдешь к майору Дюжевой. Ирина Игоревна в курсе. Но тут вот какое дело… Ты кушай, кушай. Я буду вслух рассуждать, а ты, Николай, слушай и запоминай. Возможно, пригодится информация.

Михаил Иванович умолк на пару минут, с силой растирая виски, потом нашел глазами какой-то заметный только ему ориентир на противоположной, чисто выбеленной стене, впился в него взглядом и негромко заговорил. Неспешно выбирая нужные слова из обилия тревожных мыслей.

— Чем дольше я размышляю над этой ситуацией, тем больше она мне не нравится. По нашим сведениям, эвакуация спецгруза поручена некоему оберштурмбанфюреру Штейнглицу. Известная личность. Выученик самого Канариса. После разгрома Абвера перешел в Военное управление. Вот я и думаю: уж не захотел ли бывший офицер Абвера поиграть с нами в парадоксы? Когда-то адмирал был большой любитель подобных затей. Шелленберг не слишком одобряет такие реверансы, но всякое возможно. Особенно если Штейнглиц решил рискнуть, и, чтоб окончательно себя реабилитировать, поставит все на карту. Понимаешь, о чем я?

— Не совсем…

— Ну смотри. Если ты узнаешь о враге нечто важное, к примеру, где находится его самое уязвимое место, то преимущество у тебя, верно? — Полковник чуть приподнял правую руку над столом.

— Естественно.

— Но если врагу об этом тоже известно, то преимущество возвращается к нему. Эта ситуация называется парадоксом первого уровня.

Теперь вверх пошла левая рука и поднималась, пока не оказалась чуть выше правой.