Операция «Престол»

— Какой, интересно, службы? — не скрывая своего презрения, спросил Волин. — Фашистской?

— Господа, — произнес Алесей, прекрасно понимая, что товарищи Волохова провоцируют его на ссору, — я не совсем понимаю…

— А пора бы уже понимать, — усмехнулся Куракин, — что родиной не торгуют! Впрочем, таким подонкам, как вы со своим приятелем, это простительно!

Вокруг них стали собираться люди, и в глазах многих из них Алексей видел нескрываемое презрение к нему.

И, уже понимая, что просто так ему не дадут выпутаться из этой истории, он холодно сказал:

— Хорошо! Где и когда?

— Завтра в час дня, — произнес Куракин, — в Понтуазе, на левом берегу реки у старого собора! И я предлагаю вам бой на шашках!

— Я, — ответил Алексей, — должен сообщить о ваших условиях моему товарищу. Что же касается меня, то я согласен!

— Мы ждем! — кивнул Волин.

Алексей вышел из залы.

Преклонский стоял у большого окна.

Алексей подошел к нему и рассказал об условиях дуэли.

— Я согласен! — сразу ответил Евгений. — Не понимаю только, зачем ты ввязался!

— Вынудили! — ответил Алексей.

Он вернулся в зал и сообщил своим противникам о согласии Преклонского.

— Тогда до завтра, — усмехнулся довольный Волин, — и очень надеюсь на то, что вы на самом деле приедете!

— Вы дурно воспитаны, ротмистр, — не выдержал Алексей, — иначе вы вряд ли бы стали оскорблять уже вызваного вами!

Волин вспыхнул, но, понимая, что этот уверенный в себе человек прав, кивнул.

Алексей слегка поклонился и под неодобрительный шум направился к выходу.

То, что произошло в зале, не стало каким-то из ряда вон выходящим событием, поскольку дуэли среди эмиграции не были редкостью.

Нельзя сказать, что в Париже стрелялись каждый день, но время от времени в Булонском лесу, этом излюбленном месте парижских дуэлянтов, раздавались выстрелы.

Как это ни печально, но дуэль так и не смогли изжить даже те направленные на запрет поединков законы, которые почти в течение всего XIX века русские монархи принимали законы.

— Я, — говорил Николай I, — ненавижу дуэль. Это — варварство. На мой взгляд, в ней нет ничего рыцарского. Герцог Веллингтон уничтожил ее в английской армии и хорошо сделал…

В то же время он существенно понизил ответственность за дуэли.

Утвержденное в 1845 году «Уложение об уголовных наказаниях» полностью освобождало от ответственности секундантов и врачей, а участникам поединка грозило от 6 до 10 лет заключения в крепости с сохранением дворянских прав.

На практике же наказание было еще более мягким — чаще всего виновные даже в смертельной дуэли ограничивались несколькими месяцами заключения и незначительным понижением в чинах.

К концу XIX века популярность дуэлей в России пошла на спад.

Однако в 1894 году с подачи военного министра Петра Ванновского, в целях укрепления боевого духа в армии, дуэли были не просто легализованы, а в некоторых случаях стали для офицеров обязательными.

Логичным итогом стало резкое увеличение количества дуэлей. При этом почти все они были проведены по решению судов офицерской чести, которым было дано право назначать поединки.

Большинство дуэлей проходило на пистолетах.

На дуэлях в начале XX века дрались не только военные, но и политики, а также деятели культуры.

Заядлым дуэлянтом был лидер «Союза 17 октября» Александр Гучков, известна дуэль между поэтами Серебряного века Николаем Гумилевым и Максимилианом Волошиным.

Знаменитый художник Исаак Левитан обирался вызвать на поединок не менее знаменитого писателя Антона Чехова.

Институт русской дуэли прекратил свое существование после Октябрьской революции 1917 года, вместе с другими атрибутами сословного общества.

Что же касается Белой армии, а затем и среды русской эмиграции, то в ней с некоторого времени стал популярен еще один оригинальный вид поединка — дуэль на винтовках Мосина.

Убойная сила данного оружия делала летальный исход практически неизбежным, и для отчаявшихся людей такая дуэль становилась своеобразным «благородным» способом самоубийства.

На следующий день Алексей вместе с Преклонским отправились в Понт-Уаз.

— Дважды два есть четыре, — процитировал Алексей отрывок из повести Чехова «Дуэль», когда они проехали несколько километров, — а камень есть камень. Завтра вот у нас дуэль. Мы с вами будем говорить, что это глупо и нелепо, что дуэль уже отжила свой век, что аристократическая дуэль ничем по существу не отличается от пьяной драки в кабаке, а всё-таки мы не остановимся, поедем и будем драться. Есть, значит, сила, которая сильнее наших рассуждений. Мы кричим, что война — это разбой, варварство, ужас, братоубийство, мы без обморока не можем видеть крови; но стоит только французам или немцам оскорбить нас, как мы тотчас же почувствуем подъем духа, самым искренним образом закричим ура и бросимся на врага, вы будете призывать на наше оружие благословение божие и наша доблесть будет вызывать всеобщий и притом искренний восторг. Опять-таки, значит, есть сила, которая если не выше, то сильнее нас и нашей философии…

Преклонский не ответил, и после небольшой паузы Алексей спросил:

— Как, Женя, прав был Антон Павлович?