Операция начнется в подень

Самое большое, в чем их можно обвинить – это в ведении неслужебных разговоров по телефону, но многие оперативники грешили этим, в том числе и сам Усольцев. Что-то нужно было найти серьезное, весомое или… закрывать проверку.

Но заканчивать проверку Усольцеву не хотелось.

Это был серьезный шанс прижать хвост Шумилову, показать его настоящее место. Усольцев задумчиво забарабанил пальцами по картонной обложке дела, в котором были подшиты листы с расшифровками телефонных разговоров.

Он снял трубку и вызвал к себе в кабинет капитана Иванова, одного из своих подчиненных, которого частично посвятил в план проверки.

– Михаил Евгеньевич, – спросил Усольцев, – ты уточнил имущество, принадлежащее Забелину и Цыганкову, что у них есть, так сказать, за душой?

– Ничего особенного, товарищ подполковник – Иванов заглянул в блокнот, где он делал записи – оба живут в неприватизированных квартирах, у Забелина есть машина – ВАЗ- 2106.

– Новая? – заинтересовался Усольцев.

– Нет, пять лет в эксплуатации. Машина приобретена еще в советское время по очереди в нашем Управлении.

– Что еще есть?

– У Цыганкова имеется металлический гараж без машины. Крупных покупок в последнее время ими не делалось. По месту жительства оба ведут себя тихо, ничем не выделяются – мы через установщиков негласно опросили соседей и старушек во дворах домов, где проживают объекты.

– Да, ситуация! – нахмурился Усольцев, – вот начальство, понимаешь, ставит задачи, как в сказке: "иди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что". А нам выполнять…

– Об этом, еще Мюллер говорил Айсману.

– Любишь "Семнадцать мгновений весны"? – спросил Усольцев, которому в глубине души польстило, что его сравнили с Мюллером.

– Смотрю периодически. В газетах писали, что этот фильм нравился Андропову.

– Да, я тоже читал об этом. Есть соображения, в каком направлении двигаться дальше?

– Может к ним подвести агентуру? – после минутного раздумья спросил Иванов.

В ответ Усольцев поморщился.

– Это оперативники, а не простые объекты. Вряд ли они будут делиться с кем-то посторонним. Если кто-то из них слил информацию, то самое реальное установить их связь с бандитами по телефону или при личном контакте.

– Но, мы наблюдаем за ними уже несколько дней – ничего подозрительного.

– Значит, плохо наблюдаете, – раздраженно сказал Усольцев, – не забывай Миша, что это опера со стажем. Впрочем…впрочем, мы можем разыграть оперативную комбинацию.

Усольцев заходил по кабинету, заложив руки за спину, поскольку так лучше думалось. Мысль, пришедшая к нему, предполагала организацию неких действий, которые вполне укладывались в концепцию проверки.

– Ну что, Михаил Евгеньевич, – продолжил он, – разработка оперативной комбинации за тобой. Подготовишь план, определишься с силами и средствами. Я доложу Кислицыну и особо отмечу твое участие. Так, что, думаю, без поощрения не останешься.

– А в чем заключается замысел комбинации? – озадаченно спросил Иванов, которому показалось, что часть разговора он упустил, задумавшись о чем-то своем.

Усольцев хитро взглянул на него, но ответить не успел. На столе зазвонил телефон прямой связи с Кислициным.

– Да. Есть! – коротко ответил Усольцев и положил трубку. Посмотрев на Иванова, он сказал: – К начальству вызывают. Сиди здесь и жди меня, когда вернусь "обсосем" нашу ситуацию. А что касается операции, у меня есть задумка подсунуть нашим операм агентуру из уголовников. Выдать их за, допустим, сбытчиков стволов.

– Ну и что? – не понял Иванов.

– А то, если они связаны с криминалом, то на этих торгашей будет совершен налет теми бандами, которым оружие нужно до зарезу. Так мы узнаем, что информация ушла. И сконцентрироваться, я полагаю, надо на Цыганкове – он вероятная наша цель.

– Да, в ваших словах есть логика, – согласился Иванов.

Поднявшись из-за стола, Усольцев подмигнул ему:

– В словах начальства всегда есть логика!

Он взял дела с подшитыми оперативными материалами по Забелину и Цыганкову и пошел на доклад к Кислицыну.

Город Уральск, территория центрального городского парка, 21 мая, 15.25.

– Граждане, господа, товарищи, куплю чеки за хорошую цену!

Молодой парень в потертых джинсах и спортивной куртке, стоял возле киоска с детскими игрушками и курил. Иногда он отрывался от своего занятия и тогда проходившие по дорожкам городского сада люди, слышали его хрипловатый от долгого курения голос:

– Куплю чеки, куплю чеки!

Потом парень снова затягивался сигаретой, изредка поправляя висевшую на груди картонную табличку с надписью черным фломастером: "Куплю приватизационные чеки (ваучеры). Дорого". На лице его была написана скука.

В конце мая уже было довольно тепло. Холод, наконец, отпустил, и народ скинул тяжелые куртки и кепки, теплые шарфы и береты. На деревья городского парка только-только распустились маленькие ярко-зеленые листики, еще не успевшие покрыться уличной пылью.

Молодой скупщик чеков, не прекращая своего занятия, невзначай поглядывал на стоявших в разных местах парка таких же, как он менял. Впрочем, эти люди не только обменивали чеки на деньги. Они меняли рубли на доллары, скупали золото и золотые часы.