Операция «Круиз»

Когда Павел вернулся к себе, то застал Антигони за разбором Любиных вещей.

— Вы, граф, не очень баловали свою девушку, — кокетливо сказала она.

Павел смутился. Он очень не хотел, чтобы гречанка считала Любу его любовницей.

— Я вообще не предполагал о ней заботиться. Не знаю, что вам рассказывала Люба, но между нами возникли чисто приятельские отношения. И я рад, что на этом они и закончились.

— О, какое бескорыстие! — хлопнула в ладоши Антигони. — А двадцать тысяч долларов, взятых ею с вашего позволения?

— Неужели двадцать? — не поверил Павел.

— Двадцать… можете не перепроверять деньги за подкладкой серой куртки.

Павел не знал, как реагировать. Девчонка взяла многовато. Но предстать перед гречанкой скупердяем он не хотел.

— Остается радоваться, что хоть что-то оставила, — улыбнулся он.

— И вам не жалко? — театрально возмутилась Антигони.

— Жалко, — признался граф. — Но пусть эти деньги возместят ей отсутствие любовных чувств с моей стороны, на которые она надеялась.

— Вы опасный сердцеед, — заключила Антигони и, не меняя тона, перешла к делам. — В трюм удалось попасть?

— Нет. Все входы задраены и поставлены на сигнализацию, — решил немного подразнить ее Павел.

Антигони, видимо, и начала разговор с Любы, потому что боялась услышать нечто подобное. Она села в кресло, закурила и подняла на графа растерянные глаза:

— Что же делать? Я обязана проникнуть в трюм!

— Придется подождать до Одессы.

— Это невозможно! Неужели вы не понимаете, как только корабль с радиоактивными отходами войдет в ваши нейтральные воды, по международным законам ни одна страна их не примет!

— Воды будут скорее Украины, чем России, — заметил Павел.

— Не важно! Мы обязаны предупредить преступление!

— В вас говорит настоящий профессионал, — пошутил Павел. Но Антигони восприняла его замечание как комплимент.

— Профессионал должен проникнуть в трюм! — заявила она.

— Тогда готовьтесь. Мне показали пожарный ход. Придется эту ночь не поспать…

Антигони на радостях бросилась к нему на шею и поцеловала. Павел не ожидал, но ответил ей более долгим поцелуем.

— О, граф, вы все-таки очень опасный мужчина, — погрозила она пальцем, но в ее карих глазах сверкнули те же золотые чертики, с которыми она провожала его.

Павел открыл банку пива и заказал по телефону обед в каюту.

— А может, мне все-таки появиться в ресторане? Или вы с Любой постоянно сидели в каюте? — капризно спросила она.

— Рисковать не стоит. Пусть считают, что у нас бурный роман, — со вздохом ответил Павел.

— Не боитесь за свою репутацию?

— Я боюсь за вас, — честно признался он.

— Очень благородно. Но за это целовать не буду. Продолжайте относиться ко мне, как вы относились к бедняжке Любе. Я на вас не обижусь.

Официант привез на тележке обед. И с нескрываемым интересом посмотрел на Антигони. Она резко скрылась в туалетной комнате и появилась оттуда только после его ухода.

— Пожалуй, вы правы. Мне не следует мозолить глаза нашим общим знакомым. Бедный официант никак не мог понять, что произошло с вашей девушкой Любой.

— Она уже ваша, — напомнил Павел и налил Антигони и себе луковый суп.

За обедом Антигони болтала не переставая. Чувствовалось, что она очень нервничала и беспокоилась по поводу их ночной вылазки. Павел не перебивал ее. Он усиленно скрывал свою очарованность ею. В Антигони сочеталось восприятие мира девочкой-подростком с шармом независимой деловой женщины. Но самым притягательным для Павла оказалось то, что рядом с ней было радостно и светло. Он так устал от мучительных переживаний с Татьяной, от постоянных дерганий с другими девушками и поэтому, находясь рядом с Антигони, испытывал полнейшее умиротворение.

— Да вы меня не слушаете! — прервала себя Антигони. — Наверное, я вас отвлекаю от любимого занятия — играть в винт с господином Ликидисом?

Как бы в подтверждение ее слов зазвонил телефон. Павел взял трубку и услышал голос Апостолоса.

— Граф, дорогой, мы без вас скучаем. А вы, оказывается, предаетесь любимой русской забаве — пьете с господином Кабанюком? Нехорошо, граф. Прошу к нам в кают-компанию.

Павел промычал что-то в трубку, давая понять, что он в стельку пьян, и услышал, как Апостолос сказал кому-то:

— Что за удивительный народ! Даже графы и те пьяницы.

После чего в трубке послышались короткие гудки. Антигони зажимала себе рот ладошками, чтобы не рассмеяться во весь голос, а когда он положил трубку, одобрила:

— Браво, граф! Теперь я вижу, что мое общество вам приятнее, чем игры с носорогом.

— Почему с носорогом?

— А вы разве не заметили, как Апостолос любит топтаться на одном месте? Вылитый носорог.

Такое сравнение Павлу не приходило в голову, но он обрадовался, услышав его. Раз Антигони так отзывается о своем бывшем любовнике, значит, в ее душе чувства к нему перегорели. Это давало графу маленькую надежду.

Он доел спагетти с красным соусом и предложил Антигони поспать, чтобы чувствовать себя ночью полными сил.