Операция «Крепкий поцелуй»

Она не успела закончить фразу – словно насмехаясь над ее словами, затрезвонил телефон.

Олейников подошел к аппарату, снял трубку. Слушал, ловя обреченный взгляд Алены.

– Голос мужской, – вздохнул Петр, повесив трубку. – И до боли неприятный.

– Не уходи… – прошептала Алена. – Пожалуйста… ты же знаешь, я не могу быть одна…

Олейников молча обнял ее и стал одеваться.

* * *

Дождь почти закончился. Лишь одинокие капли изредка били в зеркальную гладь разлившихся по брусчатке луж, дробя отражения подсвеченных уличными фонарями очертаний старинной виллы на сотни калейдоскопических осколков. Но вот нарастающий рев мотора нарушил мерный перезвон капель, и упругие автомобильные шины беспощадно расплескали сказочную картинку.

К дверям виллы стремительно подкатил черный «Опель», спустя секунду скрипнула тяжелая дубовая дверь парадного входа, из него вынырнула темная фигура Олейникова и юркнула в приоткрытую дверцу автомобиля.

– Здравия желаю, – немного смущенно поздоровался сидевший за рулем «Опеля» майор Зорин.

– И тебе, Серега, не хворать, – ответил, пристраиваясь на пассажирском сиденье, Олейников и, заметив на отглаженной форме Зорина новенький орден Красной Звезды, присвистнул: – Ух-ты! Никак за Томаса?

Майор смущенно кивнул, суетливо достал свой любимый «Казбек», закурил.

– Меня Павел Михайлович прислал, – словно извиняясь, сообщил он.

– А я думал, тебе ночью просто выпить не с кем, – пошутил в ответ Олейников.

Зорин кисло улыбнулся.

– Документы и деньги не забыл?

Петр кивнул.

– Там – одежда, надо будет переодеться, – показал Зорин на лежащий на заднем сиденье сверток.

– А она? – посерьезнев, внимательно глянул Олейников на светящееся окно виллы, в котором виднелся силуэт Алены.

– Она – позже, – сухо сказал Зорин, включая передачу.

* * *

Черный «Опель» попетлял по ночным потсдамским улицам и притормозил у небольшого кафе, окна которого одиноко светились на фоне уснувшего города.

Зорин с Олейниковым вышли из машины и направились к входу. Майор решительно толкнул дверь с болтавшейся за стеклом табличкой на двух языках:

GESCHLOSSEN

ЗАКРЫТО

и вошел в кафе.

Петр оглянулся, убедился, что «хвоста» нет, и последовал за ним.

* * *

В кафе было пусто, лишь бармен за стойкой уныло тер полотенцем фужеры да за дальним столиком в углу, спиной к вошедшим, сидел человек в сером плаще. Услышав, как хлопнула входная дверь, он встал и обернулся.

– Павел Михайлович! – узнал генерала Плужникова Олейников и, широко улыбаясь, бросился в его объятия.

– Здравствуй, здравствуй, Петр! – по-приятельски похлопал тот по спине Олейникова. – Смотри, какой! Отъелся тут на немецких харчах.

Олейников смущенно заулыбался.

– Давай присядем-ка, Петр, – есть о чем поговорить.

– Это я уж понял, раз раньше срока встречаемся, – улыбнулся Олейников, опускаясь на стул, и, кивнув в сторону бармена за стойкой, усиленно натиравшего полотенцем пивной стакан, спросил: – Надеюсь, глухонемой?

– Капитан Клюев – наш сотрудник, – пояснил генерал. – Я тебе про него рассказывал еще в Москве. Будет содействовать в этой операции. Помнишь наш разговор?

– А как же! – улыбнулся Олейников.

– Вот и хотел вас познакомить лично, – сказал генерал и махнул рукой Клюеву: – Виталий, подойди поздоровайся.

Клюев подошел к столику и, буркнув «здравия желаю», пожал протянутую Олейниковым руку.

– Товарищ Клюев хоть и не разговорчивый, но блестяще владеет немецким, французским и английским языками, имеет дипломатический паспорт и открытые визы, так что может беспрепятственно передвигаться по всей Европе, – отрекомендовал его Плужников. – Ну, посмотрели друг на друга – и ладно. Иди, капитан, мы тут пока между собой потолкуем.

Клюев молча вернулся к барной стойке.

– Ну а ты, майор, чего стоишь-то? – как бы в шутку нахмурился генерал, взглянув на переминающегося с ноги на ногу Зорина, так и не решившегося присесть за их столик. – Неужто думал, что я тебя просто водителем вызвал? Садись и слушай. От тебя секретов нет – тебе тоже вариться во всем этом придется.

Зорин приосанился, быстро сел, бросив гордый взгляд на Олейникова, вытащил из кармана пачку «Казбека», извлек папиросину и щелкнул зажигалкой, намереваясь прикурить.

– Ну что, товарищи… – начал Плужников, потянувшись за брошенной на стол Зориным пачкой папирос.

– Вы ж бросили? – хитро улыбнулся Олейников.

– А, ну да… – вздохнул генерал, отодвигая пачку, и, взглянув на застывшую перед папиросой горящую зажигалку в руке Зорина, улыбнулся: – А ты кури, кури, майор, не стесняйся.

Но Зорин прикуривать не стал – неловко покрутив папиросу в руке, он спрятал ее назад в пачку и изобразил на лице абсолютную готовность слушать.

– Ну вот, Петр, – начал генерал, повернувшись к Олейникову. – Центр принял решение о немедленном начале операции.

– Сообразил, Пал Михалыч, раз вы из Москвы специально прилетели. Да и не просто ж так майор мне новую одежонку с барского плеча выдал.

– Понимаю, что подготовка еще не закончена…