Операция Хаос

Поднявшись за рекордное время на возвышение, где пел хор, я остановился в арке входа, чтобы оцепить ситуацию. Мужчины и женщины были сгруппированы по голосам. У каждого или каждой в руках были сборники гимнов. Несколько таких книжек лежало на столе. Вид отсюда вниз и вверх, на купол, был потрясающий. Я не стал тратить зря ни мгновения. Выбрал себе группу, взял книжку и торжественно двинулся вперед.

Мне не удалось бы выйти сухим из воды, будь вокруг нормальная обстановка. Хористы были слишком возбуждены, их внимание было приковано к суматохе, что бурлила внизу. Мелодия, сбиваясь, неуверенно прыгала. Я нашел себе место на краю группы баритонов, открыл сборник на той же странице, что и сосед.

Лучше будет, если я начну издавать такие звуки. Это не репетиция, которая проводилась с мирянами. Я не мог даже правильно произнести большинства этих слов и заботился только о том, чтобы не очень выпадать из тона.

Сосед искоса взглянул на меня. Это был осанистый, дружелюбный на вид священник. Должно быть, подумал он, что имея такое странное устройство ротовой полости, мне не следовало бы становиться рядом. Я одарил его слабой улыбкой.

— Тхатнс эталетам тетес абеска русар, — подчеркнуто интонируя пропел сосед.

Я ухватился за первую же попавшуюся мелодию, имеющую сходство с той, что напевал сосед. Уставившись в книжку, я как можно неразборчивей начал:

«А ПЕРЕД СМЕРТЬЮ МОРЯК МНЕ СКАЗАЛ:

НЕ ЗНАЮ, МОЖЕТ БЫТЬ, УБЛЮДОК МНЕ…»

В общем контрапункте это сошло, не упоминая уже о гамме внизу. Критик отвел взгляд.

Так и продолжаем — он гимн, я — «Большое красное колесо».

Полагаю, что за проведенный здесь час мне должны проститься многие грехи. Час, решил я, как раз то не вызывающее подозрение время, которое может провести здесь певец-мирянин. А тем временем — ушки на макушке, и взгляд украдкой — я пристально следил, как продвигается охота за мной.

Обширные размеры и запутанная планировка кафедрального собора здорово сыграли мне на руку. Я мог находиться где угодно. Разумеется, при поисках было пущено в ход колдовство. Но у колдунов было мало зацепок, помимо того, что рассказал обо мне Мармидон.

Я был под защитой чар одной из лучших ведьм Гильдии — Джинни. Перед моим уходом она сделала все, что только от нее зависело. Выследить меня было бы даже не таким простым делом для тех существ, которых могли позвать на помощь наиболее могущественные Адепты.

Но долго я выжидать не мог. Если я вскоре не выберусь отсюда, я мертв, или со мной случится нечто худшее смерти. А какой-то частью своего сознания я радовался. Видите ли, опасность мобилизовала мои силы. Отчаяние, порожденное встречей с исчадием ада — там, в подземелье, — исчезло полностью. Главное — я жив, и я сделаю все, на что только способен. Я убью каждого, кто встанет между мною и моими любимыми!

Через некоторое время главный вход опять открыли. Хотя и под присмотром монахов. Я придумал план, как обвести их вокруг пальца.

Выбравшись из хора и сняв стихарь, я снова превратился в волка. В северном коридоре снова стало пустынно. Не повезло бы иоаннитам, которые могли бы там мне встретился. Конечно, они выставили охрану у каждой двери… и после этого их страсть к охоте охладела. Конечно, поиски продолжались, по уже без шума: спокойно и методично, не дискредитируя религиозную атмосферу собора. Мне удалось не попасться на глаза поисковиков, ведь у меня были органы чувств волка. И я стал искать окно.

На нижних этажах либо в комнатах кто-то был, либо комнаты были заперты. Я поднялся на шестой этаж. Здесь веяло такой враждой, что я едва мог вытерпеть. Но я нашел то, что искал: выходящее наружу окно в коридоре. Я прыгнул (просто ли я решился, или мне помогло отчаяние). Разбившееся стекло оставило на моей шкуре глубокие раны, но эта боль была ничто по сравнению с болью, когда я грохнулся на бетонную площадку.

Но я был волком, и повреждения не были смертельными, и калекой на всю жизнь я от них тоже не стану. Оставшееся от меня кровавое месиво зашевелилось, вновь стало единым целым. Вокруг меня все было залито кровью (не подвергшейся регенерации). Я чувствовал слабость и головокружение. Ничего, хорошее питание, и все будет в порядке.

В небе все еще мерцали звезды. Видно было плохо. И, конечно, привратники в воротах уже оповещены. Им известно многое, а может быть и все. Руководители иоаннитов очень хотели как можно скорее справиться с этим очень хлопотным делом.

Зубами я содрал с себя остатки одежды. Оставил только фонарик — его хорошо скрывали складки шерсти вокруг шеи, и потрусил к воротам, через которые вошел в собор.

— Здравствуй, песик! — приветствовал меня юный привратник. — Откуда ты взялся?

Я покорно потерпел ласку его руки на своем загривке, и смылся…

В окутанной тьмой деловой части Силоама я совершил новое преступление. Проник сквозь еще одно окно, на этот раз в задней части бакалейного магазина.