Операция Хаос

Почему-то отдающая низкопробной мелодрамой речь саламандры не казалась нелепой, это была обладающая детским разумом, хвастливая, бесчувственная, пожирающая все тварь, которую выпустили на Землю, чтобы она обратила в пепел и дома человека, и самого человека.

Оказавшись под поляризованным свитом, я вновь превратился в человека и вскочил на ноги. Грисволд открыл водопроводный кран и, зажав пальцем, направил на саламандру струю воды. Саламандра раздраженно зашипела. Что ж, вода по-прежнему вредила ей, но потушить саламандру мы не могли, у нас было слишком мало жидкости. Теперь для этого понадобилось бы целое озеро.

Голова саламандры качнулась. Она разинула пасть, целясь в Грисволда, и длинным толчком выдохнула:

— Все суета и тщеславие…

Я перекатился к бунзеновской горелке, на которой кипела никому не нужная мензурка. Взгляд Джинни сквозь свесившуюся на глаза обгоревшую челку. От жара комната пошла кругом, с меня потоками лил пот. Нет, не было у меня никакого озарения, мною руководил голый инстинкт и беспорядочно кувыркающиеся воспоминания.

— Убей нас! — крикнул я, — Убей, если смеешь. Наш слуга более могуществен, чем ты. Он разыщет тебя на краю света!

— Ваш слуга? — словно свивались языки пламени.

— Да! Я всерьез говорю! Да, наш слуга: огонь, который не боится воды!

Зарычав, саламандра немного отступила. Она еще не настолько окрепла, чтобы страшное имя Воды не заставило ее заколебаться.

— Покажи Мне его. — Она дрожала. — Покажи… Я посмею…

— Наш слуга… маленький, но очень могущественный, — скрежетал я. — Он ярче и прекраснее тебя. И ему не страшна стихия Воды! — Я, шатаясь, добрался до банки, где лежали обломки металла. Щипцами вытащил пару кусков. — Осмелишься ли ты посмотреть на него?

Саламандра рассвирепела:

— Осмелюсь ли я? Спроси лучше, посмеет ли он сравниться со Мной?

Я глянул искоса. Джинни поднялась на ноги. Она уже схватила свою палочку, глаза ее сузились.

Тишина повисла в этой комнате, словно в ней сконцентрировалась тяжесть всего мира. И в ней пропали, сгладились все еще оставшиеся на свете звуки и треск огня, и невнятное обезьянье бормотание Аберкромби, и негодующее тявканье Свертальфа. Щипцами я взял узкий и длинный кусок магния и поднес его к пламени горелки.

Металл вспыхнул голубовато-белым пламенем. Я отвернулся. Глаза не выдерживали ослепительного фиолетового сияния. Даже саламандра засверкала менее ярко. Зверюга было попыталась сравниться с ним, но этот подвиг был ей не под силу… Она отпрянула.

— Смотри! — Я еще выше поднял пылающий кусок.

Из-за спины донеслось быстрое бормотание Джинни:

— О, Индра, Абадонна, Люцифер…

Детский разум, не способный охватить более одного объекта в один промежуток времени… но как долго протянулся этот промежуток? Я должен полностью владеть вниманием, нам нужно 120 секунд.

— Огонь, — саламандра была обеспокоена. — Всего лишь еще один огонь. Крохотная часть породившей меня силы.

— Способна ли ты на подобное чудо?

Я сунул кусок в мензурку. Из воды вырвался клуб пара. Вода зашипела, пошла пузырями. Но металл продолжал гореть.

— …абире экс орбис территория… — благословенно шептал Грисволд.

— Это какой-то фокус! — завизжала саламандра. — Это невозможно, если этого не могу даже Я! Нет!

— Оставайся там, где стоишь! — гаркнул я в лучших армейских традициях. — Ты все еще сомневаешься, что мой слуга настигнет тебя всюду, где бы ты не скрылась?!

— Я убью это маленькое чудовище!

— Приступай немедля, дружище! — согласился я. — Не хочешь ли ты устроить дуэль на дне океана?

В поднятый нами шум вплелись пронзительные свистки. В окнах появились полицейские.

— Я покажу вам! — рев едва не перешел в рыдание.

Толкнув сперва Грисволда, я нырнул под лавку. На то место, где я только что стоял, обрушился фонтан пламени.

— Цып, цып, цып, — звал я. — Все равно не сможешь поймать меня! Ты же боишься, кошка драная!

Свертальф кинул на меня негодующий взгляд.

Пол затрясся, когда Дух кинулся на меня. Саламандра не огибала столы и скамейки, а просто прожигала себе сквозь них дорогу. Раскаленный жар вцепился в меня, вцепился когтями в глотку. Извиваясь, я катился во тьму.

И все кончилось.

Джинни вскрикнула с триумфом:

— Амен!.

И в опустевшем воздухе грохнул разряд грома.

Кренясь и шатаясь, я встал на ноги. Джинни упала мне на руки. В лабораторию полезла полиция. Грисволд проверещал, что нужно позвонить в Департамент Огня и Пожаров, пока еще не все здание обратилось в дым.

Свертальф соскочил с полки. Он забыл, что пекинской болонке не присуща кошачья ловкость. В итоге, в его выпученных глазах кипело глубокое и праведное негодование…

12

Снаружи, на бульваре, было прохладно. Мы сидели в покрытой росой траве. Я смотрел на луну и думал, как это много и удивительно — жить.

Нас разделяли чары постановления, по лицо Джинни светилось нежностью. Мы едва ли обращали внимание на тех, кто бежал мимо, крича, что саламандра исчезла. Мы почти не слышали звуки трезвона церковных колоколов, возвещавших новость людям и небу.

Пробудил нас своим лаем Свертальф.

Джинни тихо рассмеялась: