Операция 'Карантин'

Полынов отвернулся. Удовлетворения от неожиданно легкой победы он почему-то не испытывал. Наоборот, к горлу подступила горечь желчи, но в этот раз это была не реакция желудка. На душе было тошно. Он-то понимает, ради чего рискует своей жизнью, и громадные гонорары Дерезницкого здесь ни при чем. А вот спецназовцы генерала Потапова за что свои головы сложили? Дерьмовая у них служба: ни смысла своей деятельности не понимают, ни нормальной зарплаты не имеют. Ну а «премиальные» на вечеринку в кафе «Минутка» — это так, гроши с барского плеча, чтобы подчиненные мозги водкой задурили и ни о чем не думали, поскольку завтра последует приказ, и изволь умирать. Повзводно, поротно и так далее…

— Отлично сработал! Как по-писаному, — похвалил Алексей. — Я уж было тризну по нам заказывать собрался…

— За дорогой следи, — мрачно оборвал его Полынов. — А то по другому поводу придется в церкви свечку ставить.

Оценка Алексеем его действий царапнула душу. Не на учебном полигоне он «завалил» вертолет…

Еще не осознав до конца возникшее в голове решение, Никита раскрыл сумку и принялся перебирать вещи. Выложил на сиденье сотовый телефон, санитарный пакет с использованными тампонами бросил на пол, туда же последовал сверток с объедками вчерашнего ужина…

— Что ты делаешь? — поинтересовался Алексей, с недоумением поглядывая на напарника в зеркальце.

— С оружием как поступим? — вместо ответа спросил Полынов. — В джип заберем?

— Да ты что? — изумился Алексей. — А если нас на трассе остановят и обыщут? В «жигулях» бросим и подорвем.

Никита нехорошо оскалился.

— Это ты нормально придумал, — процедил он. — Только на автоматах и гранатомете имеются заводские номера. Знаешь, за кем по номерам оружие числится? Мента из Каменки решил генералу Потапову сдать?

Лицо у Алексея перекосилось и потемнело. Упустил он из виду столь очевидную улику. Не удивительно, до сих пор в акциях они использовали «чистое» оружие и о таких мелочах, как заводские номера, не задумывались.

— Сам понимаешь, что без потерь у нас не бывает, — угрюмо проговорил он. — Да и не наш он… Слякоть…

И вдруг Алексей разразился отборной бранью. На трусливого мента из Каменки, на генерала Потапова, на сложившиеся обстоятельства, на себя самого и, наконец, на весь белый свет.

Никита молча слушал, как напарник отводит душу, и тут неосознанное решение, из-за которого он и взялся потрошить сумку, наконец оформилось в четкий план действий.

— Стоп! — во все горло гаркнул он.

Алексей чисто рефлекторно ударил по тормозам, «жигули» занесло, некоторое время они шли юзом, затем остановились.

— Ты чего? — недоуменно повернулся Алексей к Никите всем корпусом.

— Выхожу я здесь, — криво усмехнулся Никита. — Моя остановка. На троллейбус пересяду…

— Не понял?

Лицо у Алексея посуровело, он внимательно смотрел в глаза Полынову.

— А чего тут не понимать? — делано пожал плечами Никита. — Если ты вырвешься из «мышеловки», то меня в Каменке ждать не будут. Да и оружие из «жигулей» убрать надо. Какая мент ни погань, а я еще никого в своей жизни не закладывал. И не буду.

Он распахнул дверцу и выбрался из машины, таща за собой сумку.

— Тебе в больницу с твоим желудком надо, — неожиданно тихо проговорил Алексей, отводя глаза. Не в привычках «тихушников» выказывать друг другу сочувствие.

— Мой желудок — мои проблемы! — одернул его Никита, извлекая за ремни из машины оружие. — Вечером передашь мне по пентопу подробную карту Каменки и ее окрестностей.

Неожиданное решение заметно улучшило настроение, и он ощутил нечто вроде эйфории бесшабашности. Даже захотелось, явно дурачась, высокопарно добавить: «Операция «Карантин» продолжается!» — но благоразумие одержало верх, и Никита промолчал. За такие слова Алексей может и в морду врезать, а затем, связав по рукам и ногам, в психушку свезти, справедливо решив, что у Полынова проблемы не только с желудком, но и с головой. Слишком уж патетическая фраза, как в плохом детективе, и сколько сарказма в нее не вложи, никогда за нормального человека не сойдешь.

Глава четырнадцатая

Пройдя километра четыре по лесополосе между заброшенными, как минимум года три не возделываемыми полями, Полынов наткнулся на неглубокий овраг, по дну которого в менее засушливые годы бежал широкий ручей — вероятно, один из притоков Бурунки. Сейчас ручей исчез, оголив глинистое дно, и лишь местами в овраге виднелись пятна заводей, затянутых, как болота, рыже-зеленой ряской.

Спустившись по откосу, Никита попытался подойти поближе к одной заводи, но метрах в десяти от окружавших ее камышей так загруз в раскисшую глину, что едва вытащил ботинки. Осмотревшись вокруг и убедившись, что ручей не пользуется славой у рыболовов, да и скотину на выпас сюда не гоняют — нигде в глине не было видно следов, — Никита решил, что лучшего места избавиться от оружия он не найдет. А то вид у него — с сумкой за спиной, двумя автоматами на груди и гранатометом через плечо — как у партизана Великой Отечественной. Еще бороду наклеить и можно вопросом: «Где немцы?» — бабок в деревне пугать.