Операция «Гадюка»

— Понял, о ком ты говоришь, хотя не имею чести. А зачем ему было своих ребят приводить?

— Чтобы отомстить.

— Хочешь сказать, что ты его обидел?

— Не в этом дело. Обидеть я его обидел — но с самого начала ему незачем было на меня нападать.

— Из-за Александры?

— Мне надо было выйти на Порейку, но нечаянно, не привлекая тебя.

— Ты сказал ей, что мой брат?

— Сказал.

— Ты понимаешь, что меня подставил?

— Не сердись, Аркадий. Я не хочу делать секрета из наших родственных отношений. Лучше, чтобы это было известно с самого начала.

— Не знаю, не знаю. Порейко меня не выносит. И вдруг берет тебя шофером, в первый же день, без проверки.

— Он у меня паспорт взял.

— И ты ему отдал?

— Отдал, потом обратно забрал. Оставлять у него не стал.

— Ну и то слава богу — они бы его по своим каналам послали на проверку. Он видел, что ты паспорт забрал?

— Нет.

— Тогда завтра жди скандала. Еще пельменей положить?

— Положи.

— Времена меняются, — сказал Аркадий. — Ты не думай, что я последний человек в Меховске. Семь лет назад меня прочили в мэры. Честное слово.

— Я не знал.

— Такие вещи быстро забываются. Вождь демократов Станкевич к нам приезжал, руку мне жал, а за две недели до выборов меня сбило машиной. Я подозреваю, кто и зачем это сделал. Они хотели меня до смерти пришибить, а я выжил. Пока болел, к власти пришли гниды.

— Они и сейчас при власти?

— И сейчас.

Аркадий собрал тарелки, свалил их в мойку, поставил на стол чашки, достал с полки банку с вареньем, почти полную.

— Меня интересует Александра, — сказал я.

— Она многих здесь интересует.

— И тебя?

— Я не интересуюсь недоступными вещами и женщинами.

— Это значит, что она тебе нравится?

— Чудак ты, Юра. Я и так благодарен судьбе, что Маргарита меня до сих пор не бросила.

— Ты меня не убедил.

— Они с Маргаритой… корешились. Когда Александра к нам приехала, она сначала в поликлинику пошла, медсестрой. Они с Маргаритой сблизились. Александра здесь бывала, вот на этом стуле сидела.

— А потом?

— Потом появился Порейко. И перевел ее в кафе официанткой. Мы с Риткой удивились.

— Может, он ей понравился?

— Нет. — Аркадий ответил уверенно. Жестко.

— Большие деньги предложил?

— Предложил. И это странно. Хотя кто в женщине разберется?

— И они поссорились с Маргаритой?

Аркадий снял чайник с плиты, налил кипятка в заварочный чайник.

— Александра прекратила отношения.

— Может, Маргарита ее чем-нибудь обидела, ну, высказала свое неодобрение?

— Из-за такого дружба не нарушается.

— А Маргарита с Порейкой раньше были знакомы?

— Ты не поверишь, но моя Ритка была медсестрой в Приднестровье. Я шутил раньше, что она — «белые колготки». Знаешь, кто это?

— Снайперы, девушки-снайперы. Легенда локальных войн.

— Образованный.

Он разлил чай по чашкам. Сел напротив меня, принялся мешать в чашке ложечкой.

— Давно Александра приехала сюда? — спросил я.

— Не очень давно, месяца два назад.

— Всего два месяца! — Я полагал, что разговор идет о годах.

— Твое дело размышлять и подозревать, — сказал Аркадий. — Я в это уже не играю.

Но я совершенно не представлял, в чем можно заподозрить Александру. Хотя что-то здесь было неладно.

— Дядя Миша знает, что любовница Порейки появилась здесь всего два месяца назад?

— А ты словами не кидайся. Тем более терминами.

Я не сразу его понял. Он пояснил:

— Она живет отдельно от него. У нее однокомнатная квартира. Порейко ей снял. И это еще ни о чем не говорит.

— Извини. — Я с ним согласился. Легче всего повесить ярлык на одинокую молодую женщину. Особенно если ее нет рядом. — Откуда она приехала?

— У Ритки надо спросить. То ли из Ярославля, то ли из Самары.

Мы пили чай молча, словно устали говорить. Мне хотелось спать. Аркадий приготовил мне раскладушку. Сам лег на широком диване. Он сказал, что на этом диване спит его мать. Раньше спала с отцом.

— Ты сможешь сообщить в Москву, что я вышел на Порейку и пока все у меня в порядке?

— Сообщу, — сказал Аркадий.

Я не стал рисковать — вдруг на почте сидят люди Порейки или Одуванчика и им будет интересно узнать, что новый шофер любит поговорить с Москвой.

— Только ты осторожнее, — сказал я, — они теперь могут за нами обоими следить.

— Они не догадаются, — сказал Аркадий.

Рита в тот вечер, разумеется, не пришла. Заснул я не сразу. Размышлял.

Такой тихий городок, а оказывается, в нем не один, а несколько центров опасности. В Москве дядя Миша думал о Порейке, о его Союзе, но вдруг возник еще Одуванчик. И еще мне предстоит осторожно присмотреться к Мельнику…

Утром, как договорились, я дошел пешком до гаража. У забора сидел на корточках усатик Жора из конторы Порейки.

Он был вежливым и даже подобострастным юношей и потому мне не понравился.

— Я вас уже полчаса жду, — жалобно сообщил он.

— А что, приказано выступать на рассвете?

Жора показал в улыбке красивые зубы.

— Не, Трофимыч еще спит. Но он приказал мне к семи быть, я к семи и пришел. Я его боюсь.

Мы с ним зашли в гараж.

— Здесь автолавка есть? — спросил я.

— За рынком на улице Софьи Перовской, — сообщил Жора. У него были маленькие, близко посаженные к переносице рыжие глазки и черные, коротко остриженные волосы.