Операция «Феникс»

— А у вас здесь очень уютно, — сказала она, входя в комнату с «туркой», над узким горлом которой шапкой возвышалась дымящаяся пена. — Просто не верится, что это квартира холостяка.

— Я когда-то учился в суворовском училище, — ответил Сергей. — Бывало, старшина заправку коек по натянутому шнурку проверял.

Разлив кофе но чашечкам, Катя уселась напротив в кресле.

— А меня никто к порядку не приучал. Да и кому? Папа вечно занят, мама занята. Можно сказать, — засмеялась она, — я продукт собственного воспитания.

— И как, довольны результатом?

— Не совсем. Чего-то я в жизни не поняла. Вам Гоша, наверное, говорил, что я замужем? Это было моё первое самостоятельное решение. И неудачное. А вы не пытались?

— Нет.

— Почему?

— Я же говорил, что решения принимаю медленно и трудно. Наверное, поэтому.

— Вы не производите впечатление тугодума. В вас есть спокойствие и уверенность в себе.

— По-моему, — улыбнулся Сергей, — вы тоже не страдаете недостатком решительности?

Она покачала головой.

— Нет. На самом деле я не уверена в себе. Но боюсь это показывать. Придумала себе маску решительной женщины. Но, кажется, я чересчур откровенна. Давайте выпьем.

Сергей предложил потанцевать. Касаясь её, он чувствовал, как медленно тает его сдержанность. Он точно не помнил, как случилось, что они поцеловались. Потом, задыхаясь от волнения, не могли долго оторваться друг от друга.

Пластинка крутилась на одной ноте. За окном с шипением проносились последние троллейбусы и машины. Ветер колыхал занавески сквозь открытую балконную дверь.

Первой опомнилась Катя.

— Что же это происходит? — С трудом переводя дыхание, она оттолкнула его. — Я, кажется, сошла с ума…

— По-моему, со мной творится тоже что-то неладное, — хрипло выговорил он.

Она поправила упавшие на глаза пряди волос.

— Мне пора идти…

— Не уходи… — попросил он.

Она посмотрела на него.

— Я, кажется, совсем потеряла голову. Я ждала твоего звонка каждый день.

— Если бы я знал!..

— Я хотела позвонить сама, но не решилась.

— Ты ведь не уйдёшь?

Она опустилась на тахту, глядя перед собой. Сергей сел рядом. Молчание длилось целую томительную минуту.

— Наверное, нет, — шёпотом выговорила она и уткнулась ему в грудь.

Глава четвёртая Важное поручение

В посольстве одной ближневосточной страны давался приём по случаю национального праздника. Узкий переулок был забит машинами всех современных марок. Рядом с тяжёлыми, солидными «чайками» теснились маленькие «Пежо-404», «татры», «вольво», изящные «мерседесы», длинные чёрные «кадиллаки» — степенные и чопорные, как метрдотели из дорогих ресторанов. В холле, у лестницы, ведущей в зал, гостей встречал сам посол, полный, смуглый человек в тёмных роговых очках и в смокинге из тёмной, тончайшей шерсти. Он постоянно улыбался и, отвешивая поклоны, пожимал руки все прибывающим гостям, среди которых были представители почта всех стран, имеющих свои посольства или представительства в Москве. С теми, кого посол хорошо знал, он перебрасывался вежливо-шутливыми фразами, при этом его тёмные восточные глаза были печальны, хотя белые, по-видимому, искусственные зубы сверкали в заученной улыбке. Рядом стояла его супруга, маленькая, хрупкая женщина, очень молодая, с точёным кукольным личиком и гладко зачёсанными, отливающими вороньим крылом, жёсткими волосами. — На тонкой длинной шее поблёскивало бриллиантовое колье, на узких запястьях позванивали золотые браслеты; из-под длинного белого платья выглядывали узенькие носки лакированных туфелек. Она протягивала гостям узенькую крохотную ладонь и улыбалась, хоть и заученно, но так искусно, что улыбку её можно было принять за искреннюю и сердечную.

Наверху в огромном зале с лепными потолками и высокими зашторенными окнами гудела толпа гостей. Было шумно, хотя кондиционеры работали на полную мощность. Дамы, в большинстве своём сильно декольтированные, обмахивались платочками. Особенно страдало от духоты несколько пожилых генералов — рослых, тучных, с розовыми лысинами, с широкими колодками орденов и медалей на мундирах. Они беседовали у открытого окна, откуда тянул прохладный ветерок. Пожалуй, лучше всех себя чувствовали африканцы в своих свободных цветных одеждах да индусы в белых чалмах и белых хлопчатобумажных кителях.

Сновали с подносами официанты в белых смокингах и белых перчатках, разносили виски и джин, минеральную воду и фруктовые соки.

В соседнем зале, поменьше, были накрыты длинные столы на сто пятьдесят персон; сверкали хрустальные рюмки и бокалы, громоздились горы фруктов, нежно розовела на тарелках лососина, слезилась в баночках икра…

Страна была богатой, она поставляла нефть всему миру, и приём обещал быть пышным…