Операция «Дельфин»

– Подводные лодки типа «Чарли» и «Дельта II» на полной скорости плывут к подводной лодке класса «Виктор». Расстояние между ними примерно семь морских миль. Советские подводные лодки-малютки буксируют «БШ». Их преследуют корабли первой группы. Корабли второй группы и наши подводные лодки находятся в состоянии боевой готовности в ожидании приказа. Летчики на аэродроме несут боевое дежурство… Подводная лодка класса «Виктор» находится в четырех морских милях от границы запретной зоны.

– Сэр… – Крик откашлялся. – Четыре мили – это весьма значительное расстояние…

– Мы должны спасти Фарроу и не дать врагу выведать нашу тайну. Мы ведь создаем систему обороны, которая сможет защитить нашу страну от внезапного нападения. Речь идет о безопасности Соединенных Штатов, о безопасности всего западного мира. Как, по-вашему, поступили бы Советы, если бы мы прямо на их глазах попытались украсть их секреты.

– Известно как, сэр.

– Мы живем в страшное время! Начинайте, Ролингс! Я И руководитель группы дал с базового корабля сигнал Ронни.

Финли, Хелен, Кларк и вся команда стояли у релинга и напряженно всматривались в темноту. Это была чудесная, ясная, теплая ночь. В неподвижном воздухе почти не чувствовалось дуновения ветра, океан замер, словно заснул. Финли обнял Хелен за плечи, она положила ему голову на плечо, и он почувствовал, что она вся дрожит.

Ролингс, стиснув зубы, смотрел на монитор, слыша за спиной тяжелое, жаркое дыхание Крауна.

– Ронни приблизился к объекту, – тихо сказал Ролингс. – Он прикрепляет мину. Сейчас он должен открыть зажим… сейчас… – Ролингс внезапно оборвал фразу, плечи его бессильно обвисли.

– Что случилось, Стив? – пробормотал Краун. – Боже мой, что там стряслось?

– Ронни никак не может открыть зажим… что-то там заело… он прилепил мину, но снять сбрую не может… Ронни как бы висит на ней…

– Все, заканчивайте! – заорал Краун. – Отзывайте Ронни назад, Стив.

– Не получится.

– Но почему?

– Мина накрепко прилипла к корпусу. Ронни не сможет оторвать ее. Зажим, зажим не открывается.

– Ну и что же делать?

– Если бы я знал. – Ролингс тяжело навалился грудью на стол. – Ведь часовой механизм уже включен.

– А где остальные дельфины?

– Мы ничего не можем предпринять. Времени у нас не осталось. Мы уже не успеем освободить Ронни. Осталось четырнадцать секунд, сэр…

– Ронни! Проклятье, ну почему мы все словно с ума посходили, это же всего лишь рыба!.. – Тут Краун всхлипнул и, съежившись, отвернулся к стене.

Мощный грохот взрыва разорвал ночную тишину, взрывная волна разметала три «щуки» как ветер листья, стальной трос соскользнул со станции слежения, а Тед Фарроу с размаху врезался головой в стенку.

– Юмахана… – прошептал он и потерял сознание.

«Дельта II» находилась в этот момент в пяти милях от «Виктора», ее резко подбросило вверх, и Яковлев сразу все понял. Он опустил голову, закрыл глаза и замер. Офицеры с ужасом смотрели на него, а он в этот миг отчетливо представил себе, как от страшного удара мгновенно расходятся клепаные швы подводной лодки класса «Виктор» и Косалапанян, его офицеры и матросы – все как на подбор молодые, здоровые ребята – мгновенно захлебываются в хлынувшей внутрь под сильнейшим напором воды, даже не осознав толком, что произошло.

– Продуть цистерны носового и центрального балласта… – глухим, дрожащим голосом произнес он.

– Вы хотите всплыть, товарищ капитан третьего ранга. – Старший помощник даже дернулся от неожиданности. – Прямо на глазах у американцев?

– Мы должны почтить память героев! – Яковлев рывком поднялся и надел фуражку. – Срочное всплытие! Затем включить все прожектора! Передать приказ Денисенкову.

Он выбежал из командирского отсека, прошел на центральный пост и встал у трапа. Сжатый воздух с шипением ворвался в балластные цистерны, вытесняя оттуда воду. Корпус завибрировал, нос круто задрался вверх, крупнейшая подводная лодка советского военно-морского флота резко пошла на всплытие. И, вынырнув на поверхность, «Дельта», а затем «Чарли» мгновенно залили все вокруг ярким светом своих прожекторов.

Точно так же поступили и американцы. Из воды показались рубки, а затем корпуса их подводных лодок, на замерших эсминцах и фрегатах вспыхнули прожектора, с барражировавших над советскими подводными лодками вертолетов к ним также потянулись лучи света.

Стоя на мостике ходовой рубки, Яковлев несколько минут молча смотрел на расплывшееся по воде огромное масляное пятно и плавающие в нем обломки «Виктора». А затем произошло нечто совершенно невиданное: команды «Дельты II» и бесшумно скользившей рядом с ней «Чарли» поднялись на палубы и выстроились как на параде, трубач «Дельты» громко протрубил прощальный марш, и множество сжатых кулаков взвились в воздух. Они прощались с погибшими товарищами.

На палубе плавучего дельфинария Краун с торжественным видом приложил руку к козырьку фуражки.

– Можно говорить все что угодно, – пробурчал он, – но русские умеют чтить своих героев – пусть даже те, кто сейчас покоится на дне океана, вовсе не желали себе героической смерти. Какое же все-таки дерьмо эта политика!