Операция без наркоза

Открытое место было не таким протяженным, как у отряда капитана Яковлева, тем не менее восемьдесят метров чистого пространства, где невозможно укрыться, опасность представляло немалую. Но здесь за нас играл еще и тот факт, что наверху царил беспорядок, вызванный вертолетным обстрелом. Да и облака дыма от завес, выставленных самими бандитами, все еще заставляли их самих беспрестанно протирать глаза, которые должны страшно чесаться и слезиться.

– Переходим на скрытное передвижение. По отделениям. Третье идет, первое прикрывает. Снайперы работают с первым отделением. И я тоже. Кувалдин уходит с третьим. Сразу после перехода занять позицию…

Третье отделение, состоящее из солдат контрактной службы во главе с младшим сержантом Хозяиновым, – самое опытное отделение в моем взводе. И потому им предстояло стать первопроходцами. Склон в месте прохода был достаточно крутым, не вертикальным, конечно, но все же градусов под семьдесят. И стрелять сверху на любой звук внизу можно было в свое удовольствие. А вот атаковать снизу верхние позиции возможности не было никакой.

Единственное правильное решение состояло в том, что первое отделение вместе с командиром взвода, со мной то есть, и двумя снайперами оставалось в стороне, и со стороны имело возможность прикрывать переход третьего отделения в случае его обнаружения. Здесь мощная снайперская винтовка DXL-4 «Севастополь» сержанта Ничеухина была бы помехой. Ее сильнейший «голос» сразу привлек бы внимание к первому отделению. А вот винтовка ВКС-94 второго снайпера ефрейтора Паровозникова, стреляющая почти без звука, была в такой ситуации очень хороша, точно так же, как автоматы 9А-91 солдат отделения, снабженные глушителями. Мы могли быстро и точно отстрелять тех, кто первым высунется из укрытия, желая нанести третьему отделению урон. Просчитав ситуацию, я передумал.

– Ничеухин идет с третьим отделением. Вперед…

Сержант перехватил свою длинную винтовку поудобнее, защелкнул на фиксатор сошки, чтобы не болтались, и устремился за идущим последним Володей Хозяиновым. Старший сержант Валера Кувалдин шел первым.

Наши переговоры, вернее, мои команды, были понятны пилотам вертолетов, и потому подполковник Фанфарников спросил по связи:

– Старлей, прикрытие обеспечить?

– Разве что парой ракет, но так, чтобы нам на головы никто не свалился. Ракеты не термобарические, иначе пламя сползет на нас.

Но у термобарического, иначе – объемного, взрыва есть, помимо пламени, и другая серьезная опасность. Дело в том, что горючий газ заряда во взвешенном состоянии быстро распространяется и смешивается с кислородом. Во время самого взрыва кислород полностью выгорает, образуя вакуумное облако, внутри которого давление падает настолько, что ни один живой организм не в состоянии этого выдержать. Эта особенность дала заряду еще одно название – вакуумная бомба. Попасть под действие такого оружия, тем более своего, никому не хотелось.

Но пилоты и сами все это прекрасно понимали.

И потому пустили только по одной ракете. Одна из них, видимо, была осколочная, потому что осколки, срикошетив от верхних скал, частично посыпались и на прикрытые шлемами головы бойцов третьего отделения. Но шлемы, как и комбинезоны вместе с куртками, выдерживают даже прямо летящий осколок, а здесь осколки после рикошета падали уже без первоначальной силы и вреда причинить бойцам не могли. Я услышал осколки только по звуку. Когда они попадали в шлемы, микрофоны улавливали звук и передавали его в наушники.

Вторая ракета была фугасной. Но видимо, очень мощной, потому что взрыв прогремел весомо. Тело одного из бандитов, подброшенное вверх, упало на крутой склон и покатилось вниз. Мне оставалось только радоваться такому факту, как отсутствие взаимовыручки у бандитов. Никто не заинтересовался упавшим, никто не проявил не просто желания спасти его, если это еще было возможно, но даже не поинтересовался упавшим.

Хотя здесь я, может быть, поторопился с выводом. Бандиты просто прятались от ракеты, кто куда мог, голову себе под мышку прятали, как страус под крыло, и потому никто не видел момента падения тела.

Тем не менее по склону оно скатилось прямо на нашу тропу. Я видел, как старший сержант Кувалдин сначала перешагнул через упавшего, потом обернулся, посмотрел и дал короткую беззвучную очередь в голову, поскольку боевик был в бронежилете и стрелять в корпус небронебойными патронами было бесполезно. Вообще-то расстреливать покойников в спецназе ГРУ не принято. Должно быть, бандит был еще жив, стонал и мог таким образом привлечь внимание других бандитов. Или даже пытался это сделать. Добить такого – не есть вопрос жестокости, а, грубо говоря, производственная необходимость, техника безопасности. Ни у кого бы не повернулся язык высказать претензию старшему сержанту.

Тем временем третье отделение полностью преодолело открытое пространство. Настала очередь первого отделения. Я слышал, как распоряжался старший сержант Кувалдин, выставляя прикрытие.

– Готовы? – спросил я Кувалдина.

– Все на позиции, – отозвался младший командир. – Ждем вас. Страхуем.