Операция без наркоза

– На что вам сердиться, товарищ майор? – спросил я наивно. – Это они на вас должны сердиться.

– У них там два человека с ПЗРК были. Стрелять готовились. Мы их из пушек расстреляли. Вместе со всем окружением. Издали… В клочья…

– А сейчас как обстановка?

– Колонны мы разогнали. Но они, похоже, приказ получили вперед продвигаться. Хотя и в разные стороны разбегаются, но все равно лезут дальше. У тебя какие новости?

– Начальник штаба нашего отряда на связь выходил. Два «Ночных охотника» вам в помощь вылетели…

– Не в помощь, видимо, а на смену!

– Конечно, на смену. Я просто не так выразился. В вертолеты переданы средства связи со мной. Вам, товарищ майор, приказано дождаться их, после чего можете возвращаться.

– Да, я уже вижу их на радаре. Но они еще далеко. На месте будут минут через пять-семь. Летят, похоже, на форсаже[22], но раньше все равно не успеют.

– А бандиты что, раньше до нас дойдут? Мне бы успеть к встрече подготовиться. Жду, когда менты подойдут, чтобы позицию распределить, кого куда поставить, кто впереди будет, кто на подстраховке. Может, получится резерв создать, чтобы дыры затыкать.

– В лучшем для них случае бандиты через десять минут будут. Но я их еще основательно задержу. Тогда не раньше получаса, если за это время оклемаются от страха. А мои коллеги раньше будут, ко мне сначала присоединятся. Потом я вас всех покину. Надеюсь, на время. Успеешь?

– Ментов пока не видно… – объясняя ситуацию майору, я посмотрел на подполковника внутренней службы, который внимательно и, как мне показалось, слегка ревниво к моему разговору прислушивался. Перед этим я намеренно громко говорил Рудаковскому о том, что хотел бы распределить личный состав по полосе защиты.

Это будто бы невзначай произнесенное мое желание принять на себя общее командование было сказано специально для подполковника Штеменко. Это была своего рода проверка. Подполковник внутренней службы при моих словах на меня вопросительно не посмотрел и не возразил. То есть молча согласился. А при последних моих словах Виктор Афанасьевич понял наконец-то, что я его отряд тороплю. И догадался снова свое переговорное устройство вытащить и отчитал какого-то капитана, судя по всему своего заместителя. Приказал срочно прибыть на место обороны. Бегом прибежать.

У нас в спецназе ГРУ уже одна команда «срочно» означает, что следует бежать бегом. И нет необходимости повторять такую команду дважды, уточняя детали. У ментовского спецназа, видимо, так не заведено. Все это, как я понимаю, вопрос боевой подготовки. Именно – боевой, которой ментам и не хватает.

Во время боя часто случается так, что просто времени нет на расшифровку и разжевывание команды. Каждый боец спецназа ГРУ обучен понимать, что от его быстроты, от умения соображать и выполнять команду, слыша даже то, что и не сказано, возможно, зависит результат общего действия, жизнь самого бойца и его товарищей. Вот потому, возможно, и воюет спецназ ГРУ, в сравнении в любыми другими спецслужбами или войсками, несравнимо удачнее.

– Что там у вас с потерями, товарищ подполковник? Не сообщили? – спросил я, заметив, как Штеменко качает в расстройстве головой.

– Тринадцать убитых, причем трое свежих, во время отхода… Двадцать восемь раненых. Двое тяжелых. В строю осталось девяносто три человека.

Я, честно говоря, рассчитывал, что их будет больше сотни. Тогда мы, по моим приблизительным прикидкам, не просто сравнялись бы численностью с бандитами, но, после успешных действий майора Рудаковского и двух его коллег, что должны были вот-вот прилететь, имели бы почти двойное превосходство в численности и тогда смогли бы уже сами атаковать бандитов даже в их укреплениях. А их укрепления серьезными назвать было сложно, поскольку рыли бандиты окопы, как я видел, только для стрельбы лежа, то есть малозащищающие и временные, которые оборудуются для боя, что длится не больше часа. Для серьезного боя этого было предельно мало. Правда, для штурма хорошо оборудованных укреплений у меня людей бы просто не хватило в любом случае. Для такого штурма требуется, согласно военной теории, троекратное преимущество в численности. А такого преимущества у меня не было, даже если бы спецназ полиции вообще не понес бы потерь.

Своих троих раненых, поскольку они не покинули поле боя, я к потерям не относил. Но слабо укрепленные позиции бандитов при поддержке с воздуха мы, думаю, смогли бы взять точно так же, как взяли их левый фланг, одновременно частично оголив, частично уничтожив центральную часть бандитского фронта.

* * *