Операция «Б»

Если выйдет из строя и штурманский компас, тогда наступит полная потеря ориентировки. И так ничего не видно в сплошном черном месиве, да еще приборы отказали. Все что угодно, но компас надо спасти.

Скрюченными от холода пальцами Хохлов снял унты и меховые чулки. Меховыми чулками он прикрыл компас, защищая его от пронизывающего холода, а закоченевшие ноги вновь сунул в унты.

Облака стали реже, появились просветы, над головой засверкали звезды. И тут сквозь гул моторов донеслись частые ухающие звуки. «Вражеские зенитки! безошибочно определил Преображенский. — Но откуда?!»

— Петр Ильич, слышишь? — спросил он.

— Слышу.

— Где мы?

— Над морем. На траверзе Свинемюнде.

Преображенскому стало ясно: гитлеровцы выставили в море корабли, и они обстреливали советские бомбардировщики, идущие на Берлин. Стреляли скорее для виду, попасть в такой тьме едва ли надеялись. Зенитным огнем они показывали советским экипажам, что их обнаружили, а следовательно, будут ждать впереди.

— В белый свет как в копеечку! — пошутил Кротенко.

Огонь кораблей встревожил Преображенского. Что-то будет, когда они полетят над территорией Германии?

Опасения его оправдались. Едва достигли Штеттина, как воздух начали полосовать прожекторные лучи, открыли огонь зенитные батареи. Ясно было, что корабли успели сообщить в Штеттин о летевших советских самолетах, и вот теперь вражеские зенитки били не переставая. В облаках не видно разрывов снарядов, но когда ДБ-3 появлялся в чистом ночном небе, то летчики ясно видели красноватые вспышки и слышали характерный сочный звук.

«До Берлина еще полчаса! — подумал Преображенский. — Надо бы подняться выше, да кислородные приборы что-то барахлят». Он был уверен, что все остальные самолеты на предельной высоте и огонь зениток им не страшен, и был немало удивлен, когда увидел за собой ДБ-3.

— Кротенко, кто там у нас на хвосте сидит? — спросил он стрелка-радиста.

— Трудно разглядеть бортовой номер, товарищ командир.

— А вы постарайтесь.

— По всей вероятности, старший лейтенант Фокин… Да он к нам с самого начала привязался. Ни на метр не отстает.

«Как же он ориентируется? — подумал Преображенский. — Ведь мы летим без аэронавигационных огней. Ах да, по искрам из выхлопных патрубков, — догадался он. — Вот молодец Афанасий! Видно, хочет дойти до Берлина во что бы то ни стало».

Весь оставшийся путь до Берлина летели в сопровождении лучей прожекторов и огня зенитных батарей. Перед самым городом плотность заградительного огня увеличилась. В воздухе появились ночные истребители-перехватчики с ярко светящимися фарами. Они, точно метеориты, стремительно проносились по темному небу. Главное — не попасть в их лучи-щупальца. А в темноте они могут даже проскочить рядом и не заметить.

Берлин был затемнен.

— Ага, научили мы их светомаскировке! — развеселился Хохлов. Он радовался, что вывел машину на цель.

Кварталы города хотя и не совсем ясно, но просматривались. Хохлов вел машину точно по боевому курсу.

— Есть цель!

— Давай, Петр Ильич, посылай «подарки», — сказал Преображенский.

Сработали пиропатроны. Бомбардировщик подпрыгнул вверх, освободившись от тяжелых бомб. Кротенко открыл нижний люк и вытолкнул пачку листовок.

— Вижу два взрыва! — доложил Рудаков, наблюдая за нижней полусферой. — Еще один! Еще… Горит!

— Порядок, — сказал Преображенский. — Возвращаемся…

Обратный путь над территорией Германии был еще опаснее. Зенитки будто взбесились. Вокруг сверкали шапки разрывов снарядов. Лучи прожекторов ставили сплошные световые завесы. А высота лишь четыре тысячи пятьсот метров, выше забираться нельзя, так как можно задохнуться от нехватки кислорода. Миновали зону обстрела, а тут — новая опасность. По небу метались грозные светлячки ночные истребители с включенными фарами, надеясь поймать своим лучом советские бомбардировщики. Скорость у истребителя высокая, вооружение сильное, попадись в луч — и конец.

— Слева немецкий истребитель! — доложил Кротенко. Он вцепился в турельную установку, намереваясь полоснуть его пулеметной очередью. Но огня приказано не открывать.

Преображенский скосил глаза налево, заметил мелькнувшую рядом тень. «Пронесло!»

И тут же в глаза ударил ослепительный сноп света: ДБ-3 оказался в смертоносном луче другого ночного истребителя. «Попались все же…» мелькнуло в голове. В следующее мгновение Преображенский резко отжал рукоятки штурвала от себя и бросил бомбардировщик вниз. Немецкий истребитель проскочил выше. «Ушли», — вздохнул облегченно экипаж.

Над Балтийским морем лететь стало легче, можно было даже снизиться. Ни вражеских зениток, ни прожекторов, ни ночных истребителей. Сплошные бесконечные облака. Кажется, будто и не летишь вовсе, а висишь во тьме. Лишь монотонно гудят моторы, да качает, точно в легковой автомашине, идущей по плохой проселочной дороге.

Напряжение спало, зато навалились усталость и сонливость. Так бы вот и закрыл глаза. Хотя бы на несколько минут. Но до аэродрома еще очень далеко, и внимание снижать нельзя.

— Петр Ильич, точно ли ты послал «подарки» Гитлеру? — спросил Преображенский, чтобы как-нибудь отвлечься.