Операция «Аврора»

– Гришенька, ты же к ним лицом стоял! Не углядел, стало быть…

– Упустили!.. Как Андрею Николаевичу докладывать будем?

– Погоди-ка. Вспомни, они что-то про северную звезду толковали?

– Точно! Зоюшка, ты молодец! Это же модный ресторан на Невском. Господа решили продолжить приватную беседу в уютной обстановке!..

– Так что, едем в «Звезду»?

– Погоди-ка, проверю наличность… Ага. Кажется, на приличный ужин хватит. Извозчик!..

* * *

Ресторан «Северная звезда» пользовался заслуженной славой и популярностью у столичных буржуа и политиков. Заведение принадлежало сводному брату известного предпринимателя и политика Александра Коновалова, Анатолию. Он был младше Александра на пять лет, не женат, красив и энергичен. Круг его интересов отнюдь не ограничивался ресторанным бизнесом, скорее Анатолий рассматривал свое детище на Невском как площадку для заведения полезных знакомств и связей. В чем изрядно преуспел. В число его знакомых попал и посол Франции, Жорж Батист Луи. Русский и француз быстро сдружились, несмотря на приличную разницу в возрасте, особенно на поприще азартных игр и благородных напитков, и Луи стал завсегдатаем модного ресторана. Для него здесь постоянно держали отдельный кабинет, чем посол не преминул воспользоваться. Так случилось и в этот раз.

Жорж Батист телефонировал Антуану, как он называл хозяина ресторана, о том, что желал бы уютно провести праздничный вечер в компании своих друзей и коллег по профессии.

Коновалов-младший сообразил, что предоставляется редкая возможность свести знакомство с очень влиятельными людьми, и заверил приятеля, что все будет подготовлено в лучшем виде.

К трем часам пополудни, по договоренности, меню для застолья было готово. На столе красовался хрустальный графин с янтарной мадерой в окружении белоснежных плошек и лоточков с приличествующими вину закусками. Маринованный зеленый виноград, бланшированные в сливочном масле яблоки и груши, заливное из судака, терпуг горячего копчения, лимонный мусс с жареным миндалем – рай для гурмана. Француз в ожидании друзей нетерпеливо прохаживался по кабинету, то и дело подходя к столу и поправляя сервировку, доставал свой золоченый брегет, какое-то время наблюдал за неспешным бегом секундной стрелки, вздыхал и возобновлял маршрут от окна до плотной занавеси, отделяющей кабинет от основного зала ресторана.

С трудом выдержав полчаса, Жорж Батист позвал полового и велел подогреть графин с вином.

– Да смотри, чтоб не теплее щеки было![3] – грозно добавил он вслед. – И блюдо с грюйером захвати – пора уже.

Бьюкенен и Сазонов появились без четверти четыре – оживленные, разрумянившиеся и голодные. Луи попытался нахмурить брови, выказать свое недовольство их опозданием, но не удержался и тоже заулыбался во весь рот. По давнему соглашению, троица, когда собиралась вместе, говорила только по-русски. И дело было не в оказании уважения приютившей европейцев стране, а в зрелом прагматизме: полезно знать язык друга, но еще полезней знать язык потенциального врага.

– Вы опоздали, господа, почти на час! – все же попенял друзьям француз. Он говорил по-русски с характерным акцентом, смягчая большинство согласных и отчаянно картавя. – Мне пришлось дважды отправлять мадеру подогреться, а ассорти грюйер[4] едва не засохло!

– Вы неисправимый брюзга, Жорж! – похлопал его по тощему плечу Сазонов. – На улице погода изумительная! Весь день бы гулял. С удовольствием на коньках да на салазках бы покатался с какой-нибудь девицей! – Он хитро подмигнул французу.

Жорж Батист, несмотря на свои пятьдесят годков, слыл в столице записным ловеласом. Его жена – бледная серая мышка, тихая и скромная, почти не покидала посольской усадьбы, и сие обстоятельство месье Луи использовал в полной мере, не преступая, однако, правил приличия. Сазонов, правда, не сомневался, что приятель нет-нет да амурничал со столичными красотками от глаз подальше.

– Этот ваш сбитьень, – тщательно выговаривая незнакомое слово, сказал Бьюкенен, – чрезвычайно повышает аппетит. Я голоден как зверь!

Троица, посмеиваясь, расположилась на удобных полукреолах с плюшевыми сиденьями и спинками, половой шустро разлил вино в специальные мадерные рюмки в виде тюльпанов на тонких высоких ножках, и господа подняли по первой.

– За будущее процветание союза трех великих держав! – немного напыщенно произнес англичанин первый тост по праву старшего по возрасту.

– За Антанту! – хором поддержали его приятели.

– Прекрасное вино! – прокомментировал Луи, отставив пустую рюмку и принимаясь за фрукты и сыр.

– Его вообще не хочется закусывать, – откликнулся Сазонов, накладывая себе заливное. – Дома я пью мадеру обычно после ужина и под хорошую сигару!

– Ну, вы, Серж, наверное, употребляете «Серсиаль», а мы тут пьем, если не ошибаюсь, «Вердельо», – усмехнулся Бьюкенен.

– «Буаль», Джордж, я заказал мой любимый «Буаль»! – объявил Луи. – Этот сорт мадеры наилучшим образом подходит для аперитива и к легким закускам[5]. Бон апети, друзья!