Операция «Артефакт»

При подходе к лагерю у Томилина защемило в груди и появилось чувство необъяснимой тревоги. И предчувствие его не обмануло. Как только они с Кузьминым вышли на поляну, их взору предстала картина чудовищного погрома. Всё имущество экспедиции было уничтожено: спальные мешки и палатки порезаны в клочья, фонари разбиты, складные стулья и стол валялись в ручье, а весь берег был усеян пустыми разорванными коробками из-под продовольствия. В придачу ко всему, дверь в дом была открыта настежь…

– Степа-а-ан!!! Ви-и-и-к-тор!!! – отчаянно закричал Кузьмин в надежде услышать голоса товарищей, но его голос потонул в звенящей тишине.

Он посмотрел на Томилина и растерянно произнёс:

– Товарищ генерал, они пропали! Они исчезли!

– Не паникуй, возьми себя в руки, – жёстко осадил его Томилин, видя, что Владимир излишне эмоционален.

– Ты лучше подкинь дрова в огонь, чтобы можно было хоть что-то разглядеть в этой темноте. Такое впечатление, что мы находимся у чёрта в заднице.

Томилин матерно выругался, после чего с горечью произнёс:

– Блин, ненавижу, когда жизнь подбрасывает вот такие неожиданные сюрпризы.

– Может, это проделки Фантома? – не унимался Владимир.

– Не знаю, может быть, и его, но для начала нам надо всё внимательно осмотреть, а уж потом делать какие-либо выводы.

По мере того, как костёр разгорался, и его световое пятно увеличивалось в размерах, Томилин шаг за шагом обследовал лагерь, фиксируя всё новые и новые следы разбоя. Он заметил, что палатки и спальные мешки были разрезаны острым режущим предметом, похожим на нож. Лампы на фонарях были разбиты, вырваны с «мясом» кожаные ремни крепления на санях, а весь запас продовольствия выброшен в ручей. Во всех этих поступках преступника просматривалась какая-то неадекватность и непоследовательность.

– Так что же здесь всё-таки произошло, товарищ генерал? – переспросил в очередной раз Кузьмин.

– Странно, Володя, очень странно. Не могу найти этому никакого логического объяснения. На ум приходит только случай, произошедший с нами в прошлый наш приезд сюда. Помнишь, как только мы тогда сунулись в «Зону», обвешанные оружием и оборудованием, вся аппаратура немедленно вышла из строя, а несколько бойцов спецназа от воздействия инфразвука убежали в тайгу? Может, с нашими ребятами в этот раз произошло нечто подобное? Возможно, под воздействием некого излучения они «слетели с катушек» и, разгромив здесь всё в хлам, убежали, куда глаза глядят.

– В таком случае почему мы ничего не почувствовали? – резонно заметил Кузьмин.

– Может быть, потому, что нас в тот момент не было в лагере, и мы не попали под воздействие излучения?

– А может, они спрятались в доме?

– Ты правильно мыслишь, подполковник. Возьми из костра пару горящих палок, которые будут служить нам факелами, и пойдём, посмотрим, что творится внутри этой хибары.

Через несколько минут они с опаской подошли к «мельнице». Просунув факелы в дверной проём и не почувствовав оттуда никакой угрозы, Томилин первым перешагнул порог дома, а за ним последовал Кузьмин. Первое, на что они обратили внимание, переступив порог дома, что там было очень тепло. Дом изнутри казался намного больше, чем он выглядел снаружи. Продвигаясь вдоль стены, они слышали, как гулким эхом отзывается под потолком каждый их шаг, отчего создавалось впечатление, что они идут под сводами огромного зала. Когда наконец они добрались до камина, Кузьмин, шедший впереди, нечаянно оступился и упал. При этом выпавший из его руки факел откатился в сторону, и они увидели лежащего в луже крови Соболева, который не подавал признаков жизни. Бросившись к нему, Владимир закричал:

– Степан, что с тобой? Очнись!

Услышав его голос, Соболев застонал и попытался открыть глаза.

– Надо вынести его наружу, – рассудительно предложил Томилин. – Бери его спереди, а я за ноги, – и они вдвоём бережно вынесли Степана на свежий воздух.

И как только они отошли от «мельницы» на несколько шагов, дверь с невероятной силой захлопнулась…

Дотащив Соболева до поляны, в свете пламени костра они увидели, что у него на затылке зияет глубокая рваная рана, из которой ручьём льётся кровь.

– Володя, беги скорее к моей палатке, там была аптечка, может быть, она ещё цела. Если не найдёшь, тащи сюда всё, что попадётся под руки, нам надо срочно остановить кровотечение.

Пока Кузьмин в потёмках искал заветный сундучок с красным крестом на крышке, Томилин, склонившись над Степаном, шептал:

– Держись, парень, держись… Мы обязательно вытащим тебя отсюда… Ты слушай меня и не отключайся… Сейчас Володя принесёт бинт, и мы тебя перебинтуем, будешь у нас, как новенький… Крепись, крепись, дорогой… Мы ведь, Стёпа, ещё на твоей свадьбе не гуляли… Владимир, скорее!

– Сейчас, Николай Петрович, сейчас. Кажется, нашёл…

Через пять минут Томилин профессионально наложил Степану повязку на голову, а Кузьмин вколол ему обезболивающее лекарство. После этого они собрали по поляне останки спальных мешков и уложили Степана на это импровизированное ложе.