Операция «Артефакт»

Кузьмин перевернулся на спину и открыл глаза. Сон, который ещё недавно окутывал его с головы до ног, пропал, словно его и не было. Прямо над его головой светом далёкой звезды горел светодиодный ночник, освещающий тусклым светом кубрик, в котором он безвылазно находился последние шесть дней. Это были дни, полные тягостных размышлений и копаний внутри себя. После того, как он лицом к лицу столкнулся с явлениями, не вписывающимися в рамки здравого смысла, его вера в нерушимость законов физического мира основательно пошатнулась.

Самым грустным и неприятным моментом во всей этой истории было таинственное исчезновение Томилина. Когда во время операции в Швейцарии с генералом пропала связь, он сразу понял, что это проделки Бурмистрова, однако он и подумать тогда не мог, что Фантом решится на похищение такого важного человека. С какой целью он это сделал, никто не знал, и от этого у него на душе скребли кошки. К тому же, все, кто участвовал в тот день в операции, в один голос заявляли, что нападение на набережной и последовавший затем взрыв были инсценированы. Таким образом, Кузьмин всё больше и больше склонялся к мысли, что этого доморощенного экстрасенса надо было не спасать, а «мочить» на месте, и чем быстрее, тем лучше. С такими выводами Добрынин и Соболев были категорически не согласны и всячески пытались его в этом переубедить. На этой почве у них произошёл некорректный разговор, в результате которого Владимир перестал с ними общаться и выходить в кают-компанию. Тем более, что делать в кают-компании было нечего, поскольку по указанию руководства на время проведения внутреннего расследования в бункере отключили всю внешнюю связь, оставив только прямой телефон с начальником службы безопасности, полковником Славиным. А чтобы ребятам не было скучно, генерал Субботин приказал каждому из них составить подробный отчёты о своей работе по проекту «Артефакт».

Поняв, что сегодня он больше уже не уснёт, Владимир поднялся с постели и пошёл на кухню готовить кофе. Ступая по мягкому синтетическому покрытию, он бесшумно прошёл мимо кубриков, в которых спали его товарищи, поднялся на верхний этаж и, пройдя через кают-компанию, вошёл в хозяйственный блок, где размещалась столовая. Скорее автоматически, нежели специально, он посмотрел на индикатор электронных часов, отмечая про себя текущее время, 2 часа 22 минуты ночи. Включив кофе-машину, заглянул в холодильник, посмотрел на то, что осталось после ужина, достал мясную нарезку, масло и, усевшись на своё место за столом, начал намазывать масло на хлеб. Через несколько минут послышалось шипение кофеварки, и помещение наполнилось запахам ароматного напитка, который возбудил у него аппетит. В тот момент, когда он стал подумывать о полноценном завтраке, на кухню вбежал взъерошенный Степан.

– Доброй ночи, Степан, – сдержанно поздоровался Кузьмин, которому сразу расхотелось есть. – Что, не спится, и ты тоже решил подкрепиться? Присаживайся, кофе уже готов.

– Нет, спасибо. Я здесь по другой причине. Мне нужен твой совет и твоя помощь.

– Хорошо, давай выкладывай, что там у тебя случилось, что ты даже утра не дождался?

И пока Степан шёл к столу, Владимир переспросил у него ещё раз:

– Может, я всё-таки налью тебе кофе?

– Нет, я же сказал, что не буду, – резко ответил Степан.

Подойдя вплотную к майору, Соболев пристально посмотрел Кузьмину в глаза.

– Знаешь, Владимир, после того как мы тут недавно наговорили друг другу всякие гадости, мне не очень-то хочется с тобой общаться и говорить, но обстоятельства складываются таким образом, что мне просто не к кому сейчас обратиться. Там, – Степан махнул рукой в сторону за своей спиной, – с Виктором творится какая-то ерунда. Я хочу, чтобы ты посмотрел на него, прежде чем я буду вызывать Славина.

– А что собственно произошло?

– Пять минут назад он пришёл ко мне в кубрик, разбудил и сказал, что он стал Томилиным. Я померил у него температуру, лоб холодный, но его внешний вид желает лучшего. Он выглядит очень странно, словно травы обкурился или таблеток нажрался. Я запер его у себя, так что пойдём скорее, пока он там чего-нибудь не натворил.

С этими словами Степан развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону жилого блока, даже не посмотрев, идёт ли за ним Кузьмин или нет. И когда его коренастая фигура исчезла за поворотом, Кузьмин бросился вдогонку, бормоча себе под нос:

– Надо скорее сваливать из этого дурдома, пока мы тут все с ума не сошли …

После того, как Соболев открыл дверь своего кубрика, они увидели сидящего на полу Добрынина, у которого глаза были открыты, а зрачки закатились под лоб. Зрелище было не из приятных, но чтобы успокоить Степана, Владимир спокойным голосом произнёс: