Оперативное вмешательство

Ну вот, не успели мы уладить дела с Собранием, как из Крыма мира Смуты пришло сообщение, что несметный турецкий флот покинул пролив Босфор, направляясь на север к моему недавно обретенному крымскому владению. Османский султан Ахмед Первый, шестнадцатилетний мальчишка, настолько потерял голову, что решил бросить вызов безумному князю урусов по прозвищу Бич Божий, девять месяцев назад покусившемуся на часть турецких владений и начисто истребившему вассальных туркам крымских татар. По крайней мере, именно так со стороны выглядело полное исчезновение этого разбойничьего народа – он канул во тьму, будто камень на морское дно. А как иначе турки могли объяснить то, что после разгрома орды на базаре в Кафе на продажу не были выставлены молоденькие холощеные мальчики, пригодные для участи евнухов, и годящиеся в наложницы[15] девочки? Всех их, стало быть, убил урусский маньяк, почитающий торговлю людьми делом настолько нечистым, что посвятивших себя этому занятию он казнит ужасной смертью.

Да, я таких казню, и тем горжусь; стоит каравану работорговцев пересечь ворота Ор-Капу и уплатить пошлину, фиксирующую факт преступления, как прямо там же, во внутреннем дворе крепости, полон становится свободным, а работорговца, его помощников, надсмотрщиков и охранников мои бойцовые лилитки сразу же сажают на кол, не заморачиваясь излишними следственными и судебными мероприятиями. Для них такие люди хуже Псов. Была у меня мысль направлять работорговцев голыми и босыми в тот же мир, куда я наладил татар, но потом я махнул на нее рукой. По факту это получится такая же работорговля, так что казнить этих уродов будет значительно чистоплотней.

Но вернемся к турецкому султану Ахмету. Возможно, храбрости ему добавило то, что в Бахчисарае я появлялся очень редко, в Кафе и Судаке, где тусуется большая часть турецкой агентуры, меня не было вообще никогда, а в окрестности Херсонесской бухты, вокруг которой концентрировалась вся активность моих сил, доступ посторонним был запрещен под страхом смертной казни. А может, дело в том, что этот Ахмет по жизни великий нахал. В тринадцатилетнем возрасте во время обряда эквивалентного европейской коронации он сам опоясал себя мечом Османа и сам сел на трон без всякого разрешения, хотя, по обычаю, делать так, мягко говоря, нехорошо. Но кто будет спорить с султаном и указывать ему на ошибки? Такому приказать отрубить строптивую голову легче, чем чихнуть. А еще в Стамбуле, при султанском дворе, обитает, точнее обитал, некто Селямет Гирей, прежде претендовавший на должность Крымского хана и успевший удрать, когда его намерение было раскрыто. Наверняка он тоже там, на борту одного из кораблей, направляется в Крым, имея при себе султанский фирман, назначающий его новым Крымским ханом. Теперь его должность называется «покойник», и именно так он войдет в местную историю.

Мне уже известно, что командует этой «великой армадой» капудан-паша Дервиш Мехмед-паша, бывший православный, бывший начальник отряда султанских телохранителей, бывший воспитатель юного султана и его любимчик. Правда, кораблей «регулярного» османского флота в его подчинении совсем немного: в основном это эскадры морских разбойников, собранные со всего Средиземноморья, а десант состоит не из сипахов[16] или янычар[17], а из башибузуков[18] или тех же пиратских абордажников, которые, сходя на берег, грабят и режут безоружных с тем же азартом, что и в море. Одним словом, вся эта шобла, за исключением галерных гребцов, находится в моей юрисдикции как Бича Божьего. Всех их – убийц, насильников, грабителей и прочих зверей в человеческом облике – ждут мой скорый, но справедливый суд и смерть в морской пучине.

И их повелителя, султана Ахмета, тоже не минет чаша сия, ибо после разгрома турецкого флота запланирована вторая часть Марлезонского балета, захват Стамбула и зачистка его от материальных ценностей до белых костей. Наш обменный фонд нуждается в пополнении, а Стамбул эпохи расцвета Оттоманской Порты – это та еще пещера Аладдина. Захватившие огромную и богатейшую территорию бывшей Византийской империи османские султаны уже почти две сотни лет стаскивали ценности в свое логово, и теперь наша Мэри в предвкушении от предстоящего процесса подсчета сокровищ. Если захват Бахчисарая девять месяцев назад позволил нам не задумываться о текущих расходах, то Стамбул означает возможность перевооружения нашей армии, в первую очередь артиллерии, по стандартам середины двадцатого века.