Оперативное вмешательство

Впрочем, это и понятно. Кому понадобится враждебно воздействовать на личность мелкого функционера нелегальной партии? Хотела бы я посмотреть на результаты обследования ауры Сталина в сорок первом или пятьдесят третьем году. Последствия микроинсультов, говорите? Ну-ну.

Поднимаю глаза на пациента и говорю:

– Слушаю вас, товарищ Коба… или мне лучше называть вас как-то по-иному?

– Зовите меня просто Сосо, товарищ Анна, ведь мы с вами не на собрании партийной ячейки, – отвечает он.

– Хорошо, Сосо, – говорю я, – скажите, что вас беспокоит?

И тут гость Серегина ошарашил меня.

– Первым делом, как большевик, – четко выговаривая слова, сказал он, – хочу принести вам извинения за нападение на вас товарища Ленина. Я думаю, что, находясь во сне, он не осознавал, что делает, а только выражал свою ненависть в отношении существующего царского режима, к которому у него были свои кровные счеты за казненного старшего брата. Но в то же время я признаю, что товарищ Кобра, защищая вас, находилась в своем праве, и не держу на нее за это зла.

– Убийства беззащитных и ни в чем лично не виновных сложно списать только на ненависть к режиму, – возразила я, – тут, скорее, речь идет о ненависти к стране и ее народу. И вообще, я думала, что мне показали образ товарища Троцкого…

– Нынешний Троцкий, – одними губами улыбнулся Сосо, – с товарищем Лениным в жесточайших контрах. К вашему появлению они уже успели облаять друг друга в революционной прессе, не стесняясь переходить на личности. К тому же сейчас вы бы не узнали будущего Демона Революции в лицо, как не узнали меня. Не делайте такой вид: ваше удивление, когда вы прочли мою фамилию, прямо-таки бросилось мне в глаза. Скорее всего, в образе главного матроса перед вами выступило внутреннее содержимое личности товарища Ленина, которое тот скрывал ото всех, в том числе и от своих товарищей…

– Я называю такое внутренне содержимое «эго», и по его виду сужу о состоянии психики пациента, – произнесла я. – Если тот полутроцкий-полусатана действительно был истинной сущностью товарища Ленина, то тогда у Ники-Кобры просто не было иного выхода. Кстати, Сосо, откуда вы знаете, как все было?

– Я увидел эту сцену среди многих прочих во сне прошлой ночью, – честно ответил он, – и, к моему удивлению, этот сон не забылся после пробуждения. А потом Кобра объяснила мне, что тут сны – это больше, чем просто сны, и что они были на меня насланы свыше. Мол, Башня Власти, в которой я ночевал, приняла меня как законного постояльца и стала снабжать необходимой информацией… А еще я думаю, что неожиданное для многих примирение Ленина и Троцкого в мае семнадцатого года было следствием совпадения внутреннего содержимого одного и внешнего облика другого. К тому же Троцкий говорил и делал то, что глубоко законспирированный Ленин не смел произнести вслух…

– Вполне возможно, – сухо кивнула я. – А теперь, Сосо, давайте поговорим о ваших собственных проблемах…

– Понимаете, товарищ Анна, – сказал он, – в какой-то мере я чувствую сейчас себя потерянным. После вашего появления в этом мире у меня исчезла цель существования. Бороться против императора Михаила – так же, как боролся против его брата Николая – я не буду, и в то же время у меня нет желания потратить свою жизнь на укрепление монархического социализма. У товарища Серегина свое мнение, а я думаю, что это все равно тупиковый путь развития. Монарх, даже самый добрый и справедливый, все равно отделен от своих подданных непробиваемой стеной, а мне такое совсем не по душе.

– А может, дело в вашей ауре Властителя, которая требует, чтобы однажды вы стали самым-самым-самым главным в этой стране? – предположила я. – Миллионы претендентов с такими аурами во время восхождения на вершину ломают себе шеи, но, судя по тому, что я о вас знаю, вы не входите в их число, ибо никогда не сомневаетесь в правильности принятых решений.

– Это меня тоже пугает, – признался Сосо, – читая о себе в книгах, я думаю: неужели я мог совершить такое множество ошибок и, прямо сказать, преступлений исключительно ради достижения личной власти, которая на самом деле только инструмент в деле преобразования страны?

– Чтобы дать ответ на эти вопросы, – сказала я, – мне необходимо заглянуть внутрь вашей личности и познакомиться с ее внутренней сущностью. Я не буду вас ни чему принуждать, а только постараюсь помочь вам самому справиться со своими проблемами. Даете ли вы мне на это свое согласие?

– Я знаю, товарищ Анна, что вы относитесь к числу тех людей, которые не только не приемлют насилия, но и не умеют от него защищаться, – немного торжественно сказал Сосо. – Поэтому входите ко мне и чувствуйте себя как дома, а если я сделаю вам что-нибудь плохое, то пусть меня покарает рука ваших товарищей. А теперь скажите, что я должен делать?

– Ложитесь на кушетку, – сказала я, – ибо проводить сеанс, когда пациент сидит на стуле, несколько опасно. Нет, разуваться не надо и закрывать глаза тоже. Расслабьтесь, вы в полной безопасности.