Оперативник

Иван выпрыгнул из фургона, глянул через боковое окно в кабину — Юрасик сидел отвернувшись, демонстрируя независимость и обиду.

— Ладно, — сказал Иван.

Дверь в кабачок открылась сразу после стука, их ждали. Сам Яков открыл дверь, радостно приветствовал Ивана, просто как родного.

— В машине, — сказал Иван.

Яков окликнул сыновей — двух рослых ребят лет двадцати, и почти бегом бросился к «Рейдеру».

Ящики они таскали сами, никто из оперов даже с кресла не встал, чтобы помочь. В любое другое время сейчас бы стоял треп, галдеж и обмен информацией. Яков если и удивился, то виду не подал. Таскал ящики молча.

Последнюю ходку делали сыновья, Яков остановился возле Ивана, протянул ему пачку сигарет:

— Закуришь?

— Знаешь ведь, что не курю…

— Мало ли… — пожал плечами Яков, прикуривая. — Мне солдаты сказали, что каша там в Иерусалиме заваривается… и Джек звонил, сказал, что ему бар разнесли. Что, правда вдребезги?

— Не правда. Зал пострадал, стекла, стойка… Остальное — в порядке.

— Ну да, ну да, — покивал Яков. — Стойка, окна… Ремонт сейчас дорог…

— А что сейчас дешево? — спросил Иван. — Ладно, поехали мы.

Иван подошел к «Рейдеру», дверь кабачка у него за спиной хлопнула.

«Галаты совсем ополоумели». «Бар трогать не хотели». «Бар или кого-то в нем».

Иван постоял перед открытой дверью фургона, пытаясь понять, это он на самом деле решил сделать глупость или за него все еще думают злость и раздражение.

Глупостью больше, глупостью меньше, подумал Иван.

— Коваленок, Квятковский, с оружием на выход!

Анджей вылетел сразу, Коваленок замешкался на несколько секунд, заканчивая сборку пистолета.

— Автомат возьми, — приказал Иван. — И мой захвати.

Коваленок удивленно посмотрел на командира, но спорить не стал, вернулся в машину. Иван распахнул дверцу кабины:

— Марко, двигатель не глушить, оружие наготове. Юрасик — перекрываешь задний выход. Если кто побежит — постарайся бить по ногам.

— Кому? — спросил Юрасик.

— Ясно же скаженно, — буркнул Марко, — тем, кто побежит. Иван побежит — и ему по ногам.

— А-а, — усмехнулся Юрасик. — Теперь понятно. Вот теперь — понятно.

Юрасик медленно вылез из кабины.

— Задача понятна? — осведомился Иван.

— Куда уж… — Юрасик снова усмехнулся. — Будем Якова ловить? Чего сразу не брал?

Иван молча взял из рук Коваленка свой автомат и пошел к кабачку. Скоро будет светать. А он сейчас собрался делать глупость. С другой стороны, глупостью больше, глупостью меньше.

Вот теперь дверь открыли не сразу, пришлось стучать дважды.

— Кто? — спросил Яков из-за двери.

— Это мы, — ответил Иван. — Тут еще одну штуку Джек просил передать.

Дверь открылась, Иван шагнул вперед, отодвинув Якова в сторону.

— Что такое? — удивился Яков.

— Ничего, все нормально, — Иван бегло осмотрел зал.

Десяток столиков, стойка, старые фонари, штурвал на стене, обрывки цепей и сетей — морской колорит припортового кабачка.

Иван глубоко вдохнул и медленно выдохнул воздух. Ящиков в зале не было.

— Куда груз поставили? — спросил Иван.

— Груз?

— Ящики где?

В зал вошел Коваленок, автомат висит на плече, даже не снят с предохранителя. Квятковский остановился возле двери, и его оружие было в руках. Стоило бы прикрикнуть на Коваленка, но Иван и сам не особо верил в правильность того, что собирался сделать.

Коваленок прошел через зал и заглянул за стойку.

— Оглох? — поинтересовался Иван. — Я спросил — где ящики?

— А что происходит? — удивился Яков. — Джек что, не расплатился?

— Расплатился, но я все-таки задал вопрос.

— Там, — Яков неуверенно указал рукой на дверь за стойкой. — На кухне.

— Сыновья там?

— Нет, сыновья уже пошли спать…

— Быстро пошли, молодцы… Меня вот в молодости в постель загнать было невозможно. Разве что с девчонкой, — Иван подошел к стойке — дверь на кухню была закрыта.

Коваленок посмотрел на Ивана, на дверь, перевел взгляд на Якова и снял автомат с плеча.

— Что вы тут хозяйничаете? — Яков бросился вперед, будто собираясь преградить дорогу своим телом. — Я попрошу!

Чего он так кричит, подумал Иван. Зачем столько шума по пустякам? Ну собрался поехавший крышей опер пройти на кухню и посмотреть как там чувствуют себя ящики, которые сам же и привез. Чего так нервничать?

Иван сдвинул предохранитель, вспомнил, что патрона в патроннике нет. Переложил автомат в левую руку, достал из кобуры «умиротворитель», снял с предохранителя.

Магазин он после перестрелки в «Трех поросятах» не сменил. Так что в пистолете двенадцать патронов.

Иван прошел за стойку, стараясь ступать как можно тише. Половицы, слава богу, не скрипели.

— Что вы делаете! — закричал Яков. — Отойдите от двери.

Иван оглянулся на него, стал сбоку от двери. Коваленок легко перепрыгнул через стойку и стал с другой стороны. Квятковский остался возле входной двери — Иван помахал рукой с пистолетом, и Анджей отошел в сторону.

— Кто там? — одними губами спросил Иван.

Яков сделал страшные глаза и попятился к выходу.

— Сколько? — снова беззвучно спросил Иван.

Яков сглотнул и показал два пальца — указательный и средний. Двое. Или, как говаривал старшина роты, пять латинское.

Будем надеяться, что двое. И что они там делают?