Опера вызывали?!

Лиля покраснела, отвела взгляд и даже промолчала! Мы вышли на улицу, а я охамел окончательно. Подошел к ней, уже привычно положил руку ей на талию, отчего кончики пальцев закололо, и повел в кафе.

Она попыталась сбросить руку. Не вышло. Потому что я нагло и вероломно воспользовался своим превосходством в физической силе и весе.

Пусть привыкает, в конце-то концов!

Мы устроились за столиком у окна. Лиля — суровая и нахохленная, всем видом показывающая, что менты ей не кенты до сих пор. И я. Взведенный, возбужденный и готовый на подвиги.

— Что будете заказывать? — учтиво поинтересовалась у нас молодая официантка.

— Мне жареное мясо и два пирожка с собой, — сглатывая голодную слюну, попросил я.

— А мне салат, — откладывая меня на край стола, важно ответила Лиля.

— Мяса и еще пирожок! С мясом, — добавил я, с неудовольствием глянув на нее.

— Гений, пирожок с мясом — это холестерин, закупорка сосудов, инсульт и медленная смерть, — наставительно заметила пельмешка. — Их на масле жарят!

Я махнул рукой официантке и покосился на своего личного диетолога-вредителя.

— И что мне есть? — заинтересовался я.

— Овощи, мясо, но на пару, а ты жареное заказал!

— Пельмешка, а мне колокольчик уже можно на шею вешать или так пастись? — засмеялся я.

— У папы из-за нездорового увлечения вредной едой и быстрыми перекусами инсульт был. Знаешь, как мы с мамой перепугались? Хорошо, что врачи вовремя успели, — призналась Лиля.

— Я согласен, — улыбнулся я, — готов преподнести к твоим ногам не только свое сердце, но и желудок. Корми меня правильно, из твоих рук я даже этот съем, как его… смузи из сельдерея! — вспомнилось мне. — И не подавлюсь.

— Смузи, говоришь, — она сузила глаза, которые подозрительно заблестели, — из сельдерея?

Как говорит наш Образцов: «Допизделся ты, Громов!»

— Только из рук любимой жены, — пошел я на попятную.

— Пф-ф-ф, — выдохнула Лилечка.

— Что? Я готов жениться, — сам от себя не ожидая, ляпнул я.

— Благословляю!

— На тебе!

— Громов, ты бабник! — ткнула в мою сторону вилкой Лиля.

— Ты даже не попыталась узнать меня поближе, — серьезно произнес я, — решила однажды, что я бабник, и цепляешься за свои убеждения.

— Да ну? — брови пельмешки взлетели вверх.

Я отвлекся на официантку, которая принесла наш заказ. Благодарно кивнул, взял вилку и продолжил:

— Лиля, я тебе уже раз говорил, но тут чувствую: повторение — мать учение. Свободные мужчины иногда находят женщин исключительно для секса без обязательств. Так бывает.

— А я думаю, что бабники просто в других сферах себя не проявили, вот и самоутверждаются за счет легких побед.

— Или у них работа такая, что даже если крышу гвоздями прибить — все равно уедет, и нужно иногда отвлекаться. Бухать я не люблю, курю редко, два раза в неделю хожу в спортзал. Не помогает, Лиля! Когда круглые сутки общаешься с ментами, начальство имеет так, что волосы в ушах дымятся, а собеседники в основном алкаши, истеричные дамочки, убийцы, воры и насильники, иногда хочется отвлечься, понимаешь?.. Да нихрена ты не понимаешь! Вас в универе учат чему-то, очень отдаленно похожему на реальную работу! Не встретил я еще ту, с которой хотел бы просыпаться. Ради которой бы подвиги совершал, двенадцать, чтоб их… Мог себе позволить гулять! У меня ни жены, ни детей, кота тоже утром забрали. Я никого не насиловал и не принуждал. Жил, работал.

Я опустил голову, сделал глубокий вдох и жадно выпил воды. Лиля молчала, во все глаза глядя на меня. Серьезно, даже не моргая. И я видел в них суровую душевную борьбу, где на чаше весов было поверить мне или нет.

Глава 32

Глава 32

Лиля

Поверить Громову очень хотелось. До дрожи в коленях. Но как юрист я знала, что верить словам нельзя — только фактам, которые мы были обязаны несколько раз перепроверить.

Сердце подсказывало, что он не врет. Мозг же, встав в жесткую оппозицию, тут же напомнил о нашей первой встрече. И второй. А потом и третьей.

Я никогда не была мечтательницей, но искренне верила, что люди могут измениться. В конце концов, даже в Уголовном кодексе прописано, что человек, который раскаялся и понес наказание, больше преступником не считается.

Ровно до следующего преступления…

Которое еще нужно доказать…

Господи, почему все так сложно?!

Я изучала взглядом Громова, который ушел глубоко в свои мысли. Даже вилку до рта не донес. Я верила ему как специалисту. Знала, что он профи и фанат своего дела. И хотела бы учиться именно у такого, как он, потому что Потапов меня на выезды не брал, предпочитая сваливать на мои хрупкие плечи только бумажную работу.

Я снова покосилась на Гения. В его словах был смысл — он действительно был свободен на момент паркура по чужим балконам. И, наверное, никому ничего не обещал. Насколько я успела узнать Чингачгука — слово свое он держал.

— Давай знакомиться ближе, — выпалила я неожиданно для самой себя.

Гений тоже такого подвоха от меня не ждал, потому что поперхнулся и закашлялся.

Он сделал глоток воды, вдохнул, несколько раз моргнул и выдавил:

— По рукам! На свидание со мной пойдешь?

Он довольно сверкнул глазами.

— Пойду, — решила я с тяжелым вздохом.