Опекун

Надзирательница продолжает ухмыляться. Конечно же, на ее стороне сам босс, а я лишь надоедливая девчонка, которая доставляет всем проблемы. И она не против избавиться от меня. Или просто позлить, пока не придет время, и опекун не вышвырнет меня из своего дома.

Ох, настанет час… Я жадно лелею свои мысли, когда получу полный доступ к активам и разрушу его жизнь. А пока нужно терпеть и кусать щеку изнутри до крови.

– В доме принят распорядок дня, – продолжает вещать Питбуль, злобно поглядывая в мою сторону. – Завтрак, обед и ужин строго по времени. Для вас это время: восемь утра, два часа дня и восемь вечера. Постарайтесь не опаздывать, так как иначе кормить вас никто не будет. Также вам запрещено покидать территорию дома без разрешения Яна Давидовича. Сюда нельзя никого приглашать, а если вы собираетесь куда-то уехать, то вас будут сопровождать охрана. Все передвижения согласовываются заранее. Поэтому прошу вас соблюдать режим и не доставлять нам проблем. Особенно вашему опекуну.

Режим? Мои глаза от удивления округляются. Это что еще за особый режим?!

– Я заложница?

– Вы гостья, – поправляет женщина, скалясь. – На особых условиях.

Мне становится дурно. Что же я наделала?! Что же натворила Лекси! Вот бы добраться до нее…

– Вы всё поняли? Или мне повторить?

Она ликует. Заметила, как мое лицо вытянулось, а после побелело. Чувствую, как щеки начинает теперь затягивать красными пятнами злости. Да, я злюсь и готова кричать от обиды и бессилия, но для Питбуля растягиваю улыбку, точно такую же, как на ее лице, и киваю.

– Я всё поняла.

– Тогда я могу надеяться на соблюдение правил?

Новый кивок. Ну-ну, посмотрим.

– Ужин в восемь.

Она разворачивается, шаркая по полу небольшими каблучками темно-серых ужасных туфель. Я морщусь от звука – будто по стеклу когтями скребут. Потом замирает. Я настораживаюсь и жду еще одного выпада, но вместо этого слышу:

– Ах да, вот ваш телефон. – Она небрежно достает его из кармашка одной из сумок и кладет на комод.

Надзирательница покидает комнату с видом победителя, а я жду того момента, когда за ее чересчур прямой спиной закроется дверь и со всех ног бегу за телефоном. Надеюсь, в нем никто не лазил. Мне скрывать-то нечего, но все же боязно, когда к твоим личным вещам имеют доступ те, кому ты не доверяешь. А своему опекуну и его борзым я точно не верю.

Включаю телефон, быстро просматриваю десятки пропущенных звонков и сотни сообщений от Лекси и перезваниваю ей. Пока во мне кипит гнев, я могу говорить и не бояться последствий. Подруга меня подставила.

– Ох, Эрика! Как же я рада тебя слышать! Я звонила, звонила, но твой номер был недоступен! Что случилось? – Лекси не унимается, пока не выдаст всю беспокойную тираду. Я выдыхаю, жду паузу, в которую смогу вставать свою гневную речь, прикусив губу.

– А ты как думаешь?

– Эрика, я не виновата! Я же не знала, что все придут. И что вообще всё закончится именно так.

– Ну-ну, – рычу сквозь зубы.

– Ты сейчас где? Я приезжала к тебе в квартиру, но там странные типы мнутся. Страшные! Я перепугалась и уехала. И все время тебя набирала. Блин, Эрика прости меня. Вот я дура.

Что же, по крайней мере, мне не нужно выпытывать у нее прощение, но злости не становится меньше. Теперь я хотя бы знаю, что именно сейчас происходит на месте «преступления».

– Тебя увезли, да? – тем временем Лекси продолжает задавать вопросы.

– Догадливая.

– Ну да, – она выдыхает. – Прости, я должна была найти тебя сразу, но так испугалась.

– Думаю, ты была занята.

– Не понимаю…

Ее голос взволнованно вздрагивает.

– Всё ты понимаешь, Саш. Ты трахалась в моей комнате с Деном. Так что давай без вот этого всего, – рычу, падая на кровать. Смотрю в потолок и слушаю, как оправдываясь, продолжает сопеть «подруга».

– Эрика, я… – в итоге выдает она и замолкает.

Мне не составляет труда пересказать все, что я видела и продолжать слушать ее бормотания и сопения. Она прекрасно осознает, как облажалась и в какое дерьмо в итоге втянула меня.

– Ты злишься?

– Глупый вопрос. Мою квартиру разнесли в щепки, я побывала в полиции. А теперь, – я замолкаю и закрываю глаза. Ненавистный белый потолок слепит меня точно так же, как ботинки опекуна прошлой ночью.

– Он знает, да? – осторожно шепчет Лекси, вклиниваясь своим дрожащим голоском в вакуум, царящий в моей голове.

Она боится. Как бы Лекси ни пыталась высоко задрать голову и притворяться оторвой, но моего опекуна боится не меньше, чем я. Все потому что он может разрушить ее идеальный мирок. Один звонок, несколько слов и Лекси лишится всего. Не хочу слышать ее голос и нотки раскаяния, в которые верится с трудом. Она беспокоится за собственную задницу, которую могут надрать уже родители, если узнают, где их дочка побывала и что делала. Ведь как бы Лекси не старалась выглядеть крутой девчонкой, для родителей она оставалась милой дочкой, у которой за провинности могли отобрать игрушки. Что же, у меня получилось точно так же. Только мои «игрушки» забрал опекун, посадив на короткий поводок.

Вместо ответа, я шумно выдыхаю, открываю глаза и сажусь в постели, сминая покрывала и одеяла.

– Мне пора.