Опасный след

Фрэнсис никогда не оставался в одном отеле или мотеле более трех ночей, а лучше — двух. Он выбирал такие, — хотя бы через один, — в которых имелся спортзал, но дешевые, где обслуживание было ненавязчивым, практически несуществующим.

Всю свою жизнь он придерживался режима жесткой экономии. Перед тем как отправиться в это путешествие, он постепенно распродал все ценное, что у него было.

Теперь ему хватит денег на множество дешевых мотельных номеров до конца путешествия.

Он сунул в карман карточку-ключ, взял из привезенной с собой упаковки бутылку воды. Перед тем как покинуть номер, он включил камеру, спрятанную в его дорожном будильнике на тумбочке у кровати, воткнул в уши наушники-пуговки своего айпода.

С помощью камеры он убедится, что прислуга не шуровала в его вещах; наушники отобьют у любого охоту заводить с ним разговоры.

Ему был необходим спортзал, необходимы свободные веса и тренажеры и обеспечиваемое ими духовное и физическое освобождение. С тех пор как он изменил свои убеждения, в дни, проведенные без физических нагрузок, он был напряжен, разгневан, нервничал и плохо соображал. Он предпочел бы тренироваться в одиночестве, но путешествие заставляло приспосабливаться к обстоятельствам.

Поэтому, изобразив на лице приветливость, он покинул свой номер, пересек крохотный вестибюль и вошел в крохотный спортзал.

Какой-то мужчина с явной неохотой перебирал ногами на одной из двух беговых дорожек, а пожилая женщина крутила педали удобного наклонного велотренажера и читала роман в яркой обложке. Фрэнсис всегда очень тщательно рассчитывал время, чтобы не быть первым или единственным посетителем.

Он решил начать с беговой дорожки — благо одна была свободной, — выбрал программу, выключил айпод, чтобы посмотреть новости по телевизору, укрепленному на кронштейне в углу.

«Обязательно будет репортаж», — подумал он.

Фрэнсис начал пробежку и, пока репортеры информировали о событиях в мире, сосредоточился на последнем письме своего наставника. Он выучил наизусть каждую строчку.

Дорогой друг, надеюсь, вы здоровы. Я доволен достигнутым вами прогрессом, но хочу посоветовать проявлять сдержанность, не торопиться. Наслаждайтесь своими путешествиями и успехами и, когда приступите к исправлению моей глупейшей и прискорбной ошибки, помните, что с вами моя поддержка и моя благодарность.

Дисциплинируйте свое тело, свой разум, свой дух. Не прекращайте тренировки. Вы — сила, вы — власть. Используйте то и другое разумно, и вы заработаете больше славы, посеете больше страха, добьетесь большего успеха, чем все ваши предшественники.

С нетерпением жду вестей от вас, и знайте, что я с вами на каждом шагу вашего путешествия.

Ваш Наставник

Судьба привела его в ту тюрьму, где Джордж Аллен Перри отпер клетку, в которой он был заключен всю свою жизнь. Как начинающий ходить ребенок, он наслаждался первыми робкими шагами свободы, затем пошел уверенно, а потом побежал. Теперь головокружительный вкус этой особенной свободы был ему так же необходим, как дыхание. Он жаждал ее с такой силой, что начал нарушать Инструкции, правила, принципы, навязанные ему Перри.

Он больше не был тряпкой, увальнем, отчаянно жаждавшим одобрения и преследуемым задирами. Он больше не был ребенком, переходящим из рук в руки из-за того, что его мать была эгоистичной шлюхой.

Всю свою жизнь он жил в клетке притворства. Был тихим, терпеливым, подчинялся правилам, учился и подбирал крохи того, что оставалось после более сильных, более красивых, более напористых.

Сколько раз он внутренне кипел от злости, когда его не продвигали по службе, когда он не выигрывал приз, когда девчонка, которая ему нравилась, не обращала на него внимания! Сколько раз он в темноте и одиночестве строил планы мести, отчетливо представлял, как мстит коллегам, ученикам, студентам, даже незнакомцам на улице!

Он начал свое путешествие, как объяснил ему Перри, еще до их судьбоносной встречи, но таскал свою клетку с собой. Он совершенствовал свое тело, преодолевая боль, отчаяние и лишения. Он искал и обрел жесткий внутренний контроль, но все еще во многом терпел неудачи, потому что волочил эту проклятую клетку. Он не смог переспать с порядочной женщиной, когда одна наконец снизошла до него, и был вынужден унижать себя со шлюхами, такими, как его мать.