Опасный поцелуй

– Сейчас я думаю о своем сыне. Не о политических последствиях для Люсинды, – сказала Фейс. – Сэм… Мальчик ничего не знает. Вы понимаете, о чем я говорю.

– Разумеется.

– И я бы хотела лично просматривать все официальные заявления по данному расследованию, которые будет делать ваш полицейский участок.

Лицо Клаудии стало жестким.

– Это не представляется мне возможным.

Фейс оперлась подбородком на руку и несколько смягчила тон:

– Позвольте, я поясню вам, дорогая. Я сказала «просматривать». Не утверждать, или редактировать, или тем более запрещать. Если вы должны будете опубликовать компрометирующую информацию о Пите, я бы просто хотела иметь возможность подготовить соответствующее заявление от имени сенатора. Согласитесь, что это разумный ход.

Клаудия внезапно почувствовала себя обезоруженной перед непреклонной уверенностью этой женщины.

– Мы постараемся не наносить ударов ниже пояса.

– Спасибо вам, детектив. Я действительно очень ценю ваше понимание. – Фейс поднялась, чтобы уйти.

– Но сначала мне нужно, чтобы вы ответили на несколько моих вопросов, – любезно произнесла Клаудия.

– Дэлфорд взял у всех нас показания. И вы, конечно, уже успели с ними ознакомиться.

– Было бы лучше, если бы я услышала это от вас лично. Прошу. – Клаудия жестом указала на стул. Фейс снова села, поставив на колени маленькую итальянскую сумочку. Она тоже была черной. Все внешние атрибуты вдовы, но без неловкости и слез скорби.

– Вы поддерживали с Питом Хабблом регулярную связь? – спросила Клаудия.

– Нет, пока он снова не вернулся в Порт-Лео. А до этого – может быть, пару раз в год. На день рождения Сэма, если он вспоминал об этом, и на Рождество. Я думаю, что на Рождество в его работе наступало затишье.

– Если у вас было так мало контактов, то вы, как мне кажется, не можете обоснованно судить о том, был ли ваш муж склонен к самоубийству или нет, – заметила Клаудия. Фейс уже дважды упомянула о самоубийстве, словно это был вопрос решенный.

Фейс неодобрительно нахмурилась.

– Я считаю, что люди, снимающиеся в порнокино, имеют серьезные проблемы с самооценкой. У вас другое мнение?

– Возможно. Он не оказывал ребенку финансовую поддержку? – спросила Клаудия и тут же услышала, как щелкнули ногти миссис Хаббл.

– Скажите, бога ради, какое это имеет отношение к делу?

– Я пытаюсь установить, был ли сын одной из причин его возвращения домой.

Главная причина – это доставить неприятности мне и его матери. В рейтинге недругов Пита мы с Люсиндой занимали почетные первые места. Когда Пит объявил о своем решении бросить меня и нашего несовершеннолетнего сына и уехать в Калифорнию ради сомнительной прихоти – сниматься в кино, – я знала, что у него ничего не выйдет. Мечты у него были заоблачные, а вот таланта или хотя бы самодисциплины, как у наркомана, не было. Когда выяснилось, что в конце концов Пит стал делать… фильмы для взрослых, я решила, что никогда не допущу, чтобы он причинил этим боль Сэму. Или Люсинде. – Она устало потерла глаза. – Следует отдать ему должное, что время от времени он все-таки присылал деньги для Сэма, но, правда, направлял их своей матери. Затем она должна была передавать их мне, а я в свою очередь отсылала их на благотворительность. Голодные дети Эфиопии, жертвы наводнения в Бангладеш. Вечно достойные адресаты для поддержки находятся слишком далеко от нас.

– Зачем же отдавать деньги, если они предназначались вашему сыну?

– Эти деньги Пит зарабатывал своим горбом. Или другими частями тела, – раздраженно отрезала она. – Я не хотела, чтобы непристойности Пита превращались в пищу для моего сына.

– Когда вы в последний раз разговаривали с Питом?

Фейс заерзала на стуле.

– Вчера утром. Он позвонил нам домой и сказал, что хотел бы поговорить с Сэмом.

– Какое впечатление он произвел на вас?

– Пит показался мне подавленным. Несчастным. Если бы вы пришли к такому же – полной неудаче, полному унижению, – вы бы тоже чувствовали себя подавленно. Пит видел жизнь, которую мы с Сэмом построили для себя, и, вероятно, сожалел о выборе, который сделал он. Если сравнить нашу жизнь с кондитерской, то Пита наверняка можно было бы назвать зевакой, который жадно глазеет на нее с улицы сквозь витринное стекло.

– Вы не знаете, обращался ли он за медицинской помощью к специалистам?

– Пит на кушетке у психолога? Никогда. Он был уверен, что все кушетки существуют исключительно для одной вещи, и только.

– Вам не нравилось то, как он зарабатывает, и то, как он ведет свою жизнь, но, тем не менее, вы не возражали, чтобы он виделся с сыном…

Фейс сложила ладони домиком. Ее руки, казалось, были выточены из слоновой кости.

– Правильно, не нравилось. Но у Сэма, как и у всех остальных Хабблов, на все есть собственное мнение. Мальчик захотел увидеть своего отца, когда тот вернулся, поэтому я и разрешила их ограниченные свидания. Это все равно было лучше, чем если бы Сэм встречался с Питом украдкой.

– Как бы вы могли охарактеризовать их отношения?