Опасный поцелуй

Разговаривая с Фейс по телефону, Клаудия представляла ее совсем другой. Воображение рисовало образ, в котором воплотились черты и стиль делового столичного политика: женщина, поддерживающая форму в спортивном клубе; в прошлом активистка женского университетского объединения; короткие светлые волосы, строгий костюм из ворсистой ткани и манеры поведения, от которых сразу хочется вытянуться в струнку. Фейс Хаббл выглядела совершенно иначе: крупная, ростом около метра восьмидесяти, с пышной грудью и мощными бедрами. Бе чуть загорелое лицо обрамляли каштановые волосы, торопливо заплетенные на затылке во французскую косу. Красиво, но уложено слишком свободно. Черный итальянский костюм посетительницы был сшит по заказу и хорошо смотрелся с белой шелковой блузкой, но жакет помялся, а рукав был испачкан джемом. Клаудии легче было представить Фейс в неофициальной обстановке, например на высоком табурете у барной стойки, чем в качестве лица, руководящего избирательной кампанией сенатора.

– Присаживайтесь, миссис Хаббл.

– Спасибо, что согласились уделить мне минутку для нашей короткой встречи, дорогая. Я уверена, что у нас обеих время очень ограничено, поэтому начну без предисловий. На какой стадии находится расследование? – Фейс твердо смотрела своими красивыми карими глазами на Клаудию, словно сержант, который наблюдает за потеющим от волнения новобранцем на занятиях по строевой подготовке.

– На данный момент мы ждем результатов из ла6оратории. – Клаудии не нравилась сама мысль о том, что ей следует торопиться и давать этой женщине полный отчет, но она подозревала, что Дэлфорд и так обеспечит ее всей информацией. Так что особого смысла хитрить и увиливать от ответа не было.

– А когда эти лабораторные чинуши пришлют их?

– Завтра. Или послезавтра.

– А можно их как-то расшевелить? – спросила Фейс. – Ведь понятно, что родственники как можно скорее хотят знать, что же произошло на самом деле. – Голос ее был низким и хриплым, словно из-за сигарет и виски утратил свою силу.

– Науку нельзя подгонять. Некоторые анализы занимают вполне определенное время. – Клаудия выдержала паузу. – Я уверена, что и вы, и сенатор не хотели бы, чтобы результаты анализов были неточными.

– Дорогая моя, мне приходится иметь дело с безутешной матерью и сыном, у которого разбито сердце. Они просто нуждаются в прекращении кривотолков.

«Ты сама ни капли не горюешь?» – подумала Клаудия. Фейс Хаббл вела себя так, словно невзначай столкнулась с некоторыми неудобствами, а не с лишениями. А как бы она сама себя сейчас чувствовала, если бы умер Дэвид? Чувство потери было бы неизбежным. Дэвид не был плохим мужем, просто он оказался не парой именно для нее. Их совместную жизнь нельзя было назвать полностью несчастной, и Клаудия надеялась, что у нее хватило бы великодушия, чтобы скорбеть по поводу смерти бывшего супруга.

Фейс вытянула руку, заметила на рукаве пятно от джема и тихо выругалась. Нетерпеливо постукивая по сумочке ногтями, выкрашенными в клюквенно-красный цвет, она сказала:

– Кроме всего прочего, мне приходится иметь дело с газетной братией, которой в этой предвыборной кампании постоянно не хватает скандалов и жареных фактов и которая готова наброситься на случай с Питом, словно стая голодных собак. У них есть жесткие сроки, они обладают завидным воображением и поэтому обязательно будут что-то писать. Мне хотелось бы быть уверенной, что ваше ведомство не станет подкармливать прессу пикантными подробностями.

– Прессе мы не сообщали ничего, кроме основных фактов. Репортеры знают, что на яхте у пристани обнаружен мертвый мужчина и что полиция ведет расследование. Это все.

– Сегодня утром о смерти Пита сообщили все радиоканалы, детектив. Им известно его имя, а также то, что он сын Люсинды.

– Я уверена, что представители прессы, так или иначе, беседовали с людьми на пристани. А люди могли видеть, на какую именно яхту мы поднимались, и, я полагаю, должны были знать имя жившего там человека. Боюсь, что мы не можем заставить молчать эту публику. Или подружку Пита Велвет.

Фейс потерла лоб.

– Вы знаете, на что похожа ваша жизнь, когда она превращается в кормушку для бульварной прессы? Представьте, что вы купаетесь в ванной комнате со стеклянными стенами. – Она покачала головой. – Вам наверняка уже известно, как Пит зарабатывал себе на жизнь, Дэлфорд нам все рассказал. И я не могу позволить Аарону Кроуфорду воспользоваться этим и победить Люсинду на выборах. Он же не преминет дать такую оценку самоубийству Пита, которая бросит тень на материнские качества Люсинды.

«Он ведь был твоим мужем, отцом твоего ребенка. Ты хоть на секунду вспомнила о нем самом?» – с удивлением подумала Клаудия и сказала:

– Такая тактика может произвести обратный эффект. Избиратели могут усмотреть в этом грязную попытку извлечь выгоду из личной потери миссис Хаббл.

– Вы слишком высокого мнения об избирателях, – сухо заметила Фейс.

– Из нашего полицейского участка никакая конфиденциальная информация не просочится. Я позабочусь, чтобы все запросы, присылаемые прессой, направлялись мне или Дэлфорду.