Опасный пиар

— Извини, кореш… Не бери в голову, больше ни разу, вот те крест… — побожился тот, покрывшись потом.

— Ладно, спрошу еще раз, — кивнул Анатолий. — Знаешь, кто я?

— Да слышал, — неохотно сказал Сема.

— От кого слышал?

— Что я, помню… — пожал плечами Сема. — Разные говорят… Ну и наблюдения всевозможные… Ты, главное, не бери это в голову, никто здесь твою телку не тронет, — заверил он.

— И никто не узнает, что она сегодня ко мне приехала, — еще тише, с расстановкой и неотрывно глядя ему в глаза, произнес Анатолий. — А если кто спросит, скажешь мне лично, кто именно тебя спросил. Найти меня знаешь где, верно? А платить тебе за ценную информацию буду той валютой, которой располагаю. Понял, нет?

— Да что ты, в натуре, все пугаешь?.. — криво ухмыльнулся Сема Похоже, он усиленно храбрился.

— Я никогда не пугаю, — покачал головой Анатолий. — И никого не предупреждаю. Времени у меня на это нет. Считай, сделал для тебя исключение. А располагаю я только тем временем, за которое мой клиент добирается до ближайшего кладбища. Только тем от Господа нашего и отличаюсь.

Сема не ответил, только его застывшая ухмылка на посеревшем лице теперь напоминала посмертную маску.

— Все, надоел, — сказал Анатолий, вставая. — Если найдешь информацию, какую можешь добавить к уже сказанному, ты знаешь, где меня найти.

— Есть такая информация, — прошептал Сема. — Могу и сейчас сказать. Может, она тебя касается. Слышал, наверно, здесь остановились прокуроры из Москвы, может, по твою душу прилетели, а может, и нет. Может, они знают, чем ты занимаешься, а может, им пока не подсказали… А молчание нынче до-орого стоит. Ну как в пословице говорится: слово — серебро, молчание — мне на пиво. Но только так, чтоб никто не видел.

Анатолий, подумав, передал под столом ему двадцать долларов.

— Как их зовут? Померанцев, и…?

— Ну да, Валерий Александрович Померанцев. И Шестаков Герман Николаевич. Слыхал про таких? — спросил Сема.

Значит, так и есть, подумал Анатолий. Трофим правду сказал. Говорят, этот Померанцев там, в Генпрокуратуре, как крот землю роет.

— Что еще скажешь?

— Эти следаки корешатся с журналистом, с Залогиным. Это тебе уже в качестве бесплатного подарка от нашей фирмы. Журналист вас еще не представил друг другу?

Сема явно справился с первым испугом и теперь смотрел в упор, не мигая.

— Это уже не твое дело, — раздраженно сказал Анатолий. — Если нечего больше сказать, на том и расстанемся.

Сема только пожал плечами. Анатолий поднялся, подошел к стойке бара, не замечая корешей Семы, которые поспешно перед ним расступились. Он взял бутылку шампанского, целый пакет апельсинов, поднялся с ними наверх, постучал в двери своего номера.

— Толя, ты? — негромко спросила Зина.

— Он самый, — сказал он. — А ты еще кого-то ждала?

Она, пискнув по-девчоночьи, бросилась ему на шею, едва он вошел, и они повалились на палас, откуда позже перебрались на диван.

— …Ну так что она мне сказала, ты хочешь узнать? — спросила Зина через какое-то время, оторвав голову от его плеча.

— Особого значения это уже не имеет, но уж скажи, раз начала, — сказал он, положив в рот дольку апельсина.

— Твой друг Игорь…

— Он мне не друг, — прервал Анатолий. — Просто мы попутчики, хотя мужик он симпатичный.

— Так вот он уехал в Красноземск, — продолжала она. — Как я поняла, на несколько дней.

— Это неплохо, — задумчиво сказал Анатолий. — И одновременно плохо.

— Ты когда-нибудь мне объяснишь, что происходит? — спросила она после паузы. — Во всем одни недоговоренности да недосказанности…

— Хочешь знать, чем я занимаюсь? — спросил он.

— Ты мне уже говорил, — поспешно сказала она.

— Боишься услышать правду, — усмехнулся он. — А пора бы знать.

— Не надо… Я и так все знаю, — перебила она. — И ничего больше знать не хочу.

— А я не хочу, чтобы ты потом пожалела, — твердо сказал он.

— Мне уже поздно о чем-то жалеть, — сказала она, припав головой к его плечу. — А знаю я то, что, если это случилось, ты — отец моего будущего ребенка. Избавляться от него я не собираюсь.

Он замер на месте, услышав эти слова.

— Испугался? — усмехнулась она, наклонившись над ним так, что ее грудь коснулась его лица.

— Ты не шутишь? — Он приподнялся на локте. — Так сразу?

— Какие могут быть шутки. — Теперь она смотрела на него с интересом. — Все случилось с первого раза, я сначала думала, что это обычная задержка, потом взяли кровь на анализ. Когда я сказала, что хочу быстро избавиться, меня послали обследоваться на УЗИ… У тебя дети, кстати, есть? Про дочку я знаю, а еще дети? Или ты не знаешь?

— Наверно, где-то бегают, — сказал он озабоченно. — Но может, еще как-нибудь…

— Рассосется? — засмеялась она, снова откинувшись на спину. — Ладно, я пошутила.

— Черт… — сказал он с беспокойством. — Пойми.

До сих пор людей я только убивал. За деньги А делал их бесплатно. Непонятное ощущение, надо сказать.

— Может, когда-нибудь расскажешь, а? О своих ощущениях, когда кого-то убиваешь. Испытываешь кайф?

— Уже говорил, повторю еще раз. Такие, как я, долго не живут. И зря ты со мной связалась.