Опасные тропы

— Где же наши люди? — настороженно спросил Крысюк, имея в виду Аракеляна и Кныша.

— Прорываются к Араксу, иначе мы уже повстречали бы их, — пояснил Христофоров.

— Почему же они не предупредили нас о нарядах пограничников?

— Потому, что они их не видят, так же как не видим и мы.

— Разбираться будем, когда уйдем за кордон, — поддержал Христофорова Адам Адамыч, не показывая, сколь сильно напуган он словами Крысюка.

— Вперед! — хрипло скомандовал Христофоров.

Банда снова пустилась бежать к реке, соблюдая установленный вожаком порядок.

— Не могу больше… — прошептала Гаяне в ужасе: она понимала, происходит нечто страшное, такое, о чем она раньше и думать не смела… Надо вот сейчас что-то сделать, прекратить этот кошмар. Она, кажется, догадалась, зачем понадобилась им, да еще с младенцем. — Я не могу больше!.. — Она спотыкалась, падала.

— Эй, парень, — злобно шепнул Христофоров Ножевому, — заставь ее идти, или, клянусь…

— Да я ее… — Ножевой грязно выругался и кинулся к женщине. — Беги быстрее, ну! — он поднял руку, норовя ударить ее ножом, однако в тот же миг отлетел в сторону.

— Идиот! — сквозь зубы произнес незаметно появившийся Кныш. — Она же нам нужна, а ты…

Ножевой подобрался для прыжка на него, но не посмел, — Христофоров спросил Кныша:

— А где тот? — он имел в виду Аракеляна.

— Идет сюда, — Степан неопределенно как-то махнул автоматом.

— Ты узнал меня, Мухин? — неожиданно спросил Христофоров.

— Да, узнал.

— Скоро мы с тобой опять будем там… — шепнул Христофоров, но в этот самый миг снова раздался грозный оклик:

— Стой! Кто идет! — голос на этот раз был определенно другой, и это успокоило вожака банды — он уверовал в свое предположение: с первым нарядом, очевидно, удалось покончить без особых хлопот.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул пограничник, но не выстрелил.

Христофоров торжествовал, его план оказался удачным: не может советский солдат, будь он хоть сто раз пограничником, стрелять в женщину с ребенком!

И опять странность — пограничник почему-то не появился перед бандой, не поставил себя под пули, а голос его будто и не приближался вовсе, а, наоборот, удалялся. На какой-то миг Христофорова кольнуло тревожное чувство, но размышлять было некогда, время отсчитывалось сейчас на секунды. К тому же он отлично помнил: на пути к Араксу банда может встретить всего два-три наряда. Значит, этого пограничника-невидимку необходимо расстрелять, только и всего, маскироваться теперь уж все равно ни к чему. Он быстро шел во весь рост и палил из автомата. Крысюк, Ножевой старались ни в чем от него не отставать, хотя им так и не удалось увидеть ни одного пограничника.

— Второй наряд ликвидирован, — с удовлетворением прохрипел Христофоров. Он не сомневался — от дружного автоматного огня солдат не мог уцелеть, он, конечно, давно свалился в какую-нибудь канаву. Но не искать же убитого!

Со всех ног бросились в направлении Аракса, до него оставалось, наверное, уже недалеко. Крысюк и Ножевой волоком тащили за собой упиравшуюся Гаяне с орущим младенцем на руках. Бандиты спешили к линии границы. Христофоров не знал о том, что по приказу начальника заставы капитана Вепринцева основная плотность пограничных нарядов с вечера до пяти ноль-ноль сосредоточена именно вдоль самого берега Аракса, там, куда он так стремился прорваться. Не знал он и другого: пограничные наряды, расположенные вдоль контрольно-следовой полосы по берегу реки, слышали приближавшуюся стрельбу и не могли не понять: враг идет на вооруженный прорыв. Поскольку на вооруженный прорыв шли из нашего тыла, пограничные наряды продвинулись несколько навстречу нарушителям и пошли на сближение с бандой. Впрочем, и еще кое о чем весьма важном Христофоров не знал.

— Мы продвигаемся слишком медленно… — рычал он. — Быстрее! Эй, вы, шевелитесь, или я не дам за ваши шкуры и цента, нас могут нагнать…

Он был уверен, что спереди путь уже расчищен.

— Что вы делаете… — стонала Гаяне. — Я не могу больше!..

— Иди, иди, и пусть ребенок твой погромче орет. Ты же видишь, в женщин и детей они не стреляют, — старый гестаповец Чистяков дулом автомата подтолкнул ее вперед.

— Нет, я не пойду! — пронзительно крикнула она.

Прижав к себе ребенка, Гаяне неожиданно бросилась на землю, закричала:

— Бандиты прячутся за мной, стреляйте! — она всем телом прижималась к земле. В эту страшную ночь она как никогда почувствовала, что это ее родная земля, и у нее хотела найти защиту.

Ножевой попытался повторить свой старый маневр, схватить женщину, но случилось такое, чего Христофоров не ожидал — Кныш огнем своего автомата отсек Гаяне от банды.

— Мухин, прочь! — крикнул Христофоров, он понял происшедшее по-своему: — Не распускай нюни!

Ножевой рванулся было к Степану, но в тот же миг отлетел от него и рухнул замертво от удара прикладом. На какую-то долю минуты Христофоров растерялся.

— Мухин, что это значит? — с угрозой произнес он, поднимая оружие.

— Это значит, что вы арестованы, — из темноты шагнул к нему Аракелян. — Бросьте оружие, или я застрелю вас, как бешеную собаку. Ну, быстро!

— Руки вверх! — это подоспел наряд ефрейтора Чадова.