Опальный адмирал

В штурманской рубке, как обычно, шумно и людно. Почему-то именно это помещение облюбовал штаб эскадры. Просторно, высоко, хороший обзор, выход на ходовой мостик, плюс к этому рубка оборудована столами, картами и навигационными приборами. Даже есть новомодная проводная связь с боевыми постами. Что еще пожелать штабным офицерам для работы?

Появление контр-адмирала совершенно не расстроило офицеров. Встретили его как положено. Вестового тут же отправили на камбуз за шиповниковым настоем. Моряки успели изучить вкусы и предпочтения своего командующего.

– Уголь, – провозгласил кавторанг Корг.

– Что уголь?

– Скоро бункеры пополнять придется. Это если мы не хотим дотянуть до порта на последних лопатах.

Контр-адмирал запросил краткий отчет о состоянии дел. Удовлетворившись таким же кратким докладом, суть которого можно было передать двумя словами: «Все хорошо», Винг подошел к штурманскому столику и склонился над картой с прокладкой. Еще четыре дня плавания, если без происшествий. Нет, пять, капитан второго ранга прав: завтра, если погода не помешает, надо устроить угольный аврал.

Уголь. Благословение и проклятие парового флота. Уголь позволяет не зависеть от ветра и течений, он же привязывает корабли к угольным станциям. Уголь иногда загорается на складах и в ямах. Угольная пыль взрывается. Бункеровка корабля – это аврал и сущий ад для команды. Тяжелейшая работа – перекидать в бункера сотни тонн угля. А уж если приходится это делать в море, то совсем плохо. Редко когда угольный аврал обходится без происшествий и травм.

– Что у нас с погодой?

– К ночи ветер должен стихнуть, мой адмирал. Надеюсь, к утру море успокоится.

– Хорошо сказано. На погоду можно только надеяться. Стихия непредсказуема. Срочно заготовьте приказ: как только погода позволит, ложимся в дрейф и забиваем угольные ямы под горловины. Старым броненосцам дополнительно принять по сто тонн в мешках на нижние палубы.

– Вы полагаете?

– Я рассчитываю на худшее. В бою антрацит буквально испаряется, вылетает в трубу с сумасшедшей скоростью. У нас может не быть времени на дозагрузку топливом.

Аранг Винг хотел добавить: «И угольщиков у нас может не быть». Не стал говорить. Решил не пугать молодежь раньше времени.

За окнами рубки лил дождь. Очередной шквал. Тяжелые черные тучи смыкались с водой, горизонт скрывался за косыми струями дождя. В пяти кабельтовых по курсу можно было различить корму авизо. Серый корпус кораблика сливался с волнами. Дальше вообще ничего не видно. Только серые тени смыкаются с волнами, и облака дыма относит к зюйду.

В рубку передали искрограмму с «Красного горца». Капитан первого ранга Варг просил сбавить скорость. Транспорты отстают. Эскадра и так держит восемь узлов. Забег гончих черепах. Пришлось снизить до шести. С падением скорости усилилась килевая качка. Плохо. Но позволить конвою расползтись по всему океану контр-адмирал не мог. Приходилось терпеть.

К вечеру волнение незаметно стихло. Дождь кончился. А ночью прояснилось небо. Над головой горели мириады звезд, а в море светились цепочки ходовых огней эскадры. На кормовом мостике «Королевского дуба» тихо. Контр-адмирал Винг прислонился к корпусу прожектора и смотрел на небо. Холодные огни над головой, подсвеченная звездами небесная бездна навевали легкую грусть. Холодный воздух, холодный металл под рукой, холодные звезды. Душа рвалась в небо, хотелось подняться над этим миром, протянуть руку и горстями черпать бесконечно далекие заоблачные светлячки. Они только кажутся близкими.

Эскадра держала курс на чистый вест. Как будто корабли пытались догнать солнце. Тщетно. Пройдет восемь часов, и солнце выглянет из-за моря за кормой. Нельзя догнать солнце на пароходе, но и нельзя отказываться от погони. Только так. В движении к цели, в бесконечном беге сама суть жизни.

Да, ночь великолепна. Редкая красота. Шум волн за бортом. Темные тени кораблей. Редкие цепочки огней за бортом. И ни клочка суши вокруг. Только раскинувшийся от горизонта до горизонта, поглотивший все вокруг бесконечный океан. И люди на железных кораблях.

На какой-то миг Арангу показалось, что он абсолютно один посреди моря. Нет ничего, даже броненосец исчез. Только мостик и тумба прожектора парят над водой. Да в пяти шагах возвышается площадка кормового дальномера.

Странное чувство. Человек один на мостике, броненосец исчез, вокруг бескрайняя океанская ширь, а ощущения одиночества нет. Наоборот, слышится дыхание моря, негромкое дружеское ворчание океана, как будто это старый приятель выговаривает за то, что долго не заходил в гости. Родной, близкий океан. Верный друг.

Наваждение исчезло. Аранг Винг еще долго стоял на мостике, пока не почувствовал, что замерзает. Океан в этих широтах глубокой осенью не слишком-то гостеприимное место. От воды тянет холодом. И время позднее. Пора спускаться в салон, пить вечерний настой жасмина с мелиссой и спать. Завтра выспаться не дадут. Завтра угольный аврал.

Глава 12