Читаем Опальные воеводы полностью

— Ах ты, гад! — прохрипел другой пленник, силясь извернуться в сыромятных ремнях и плюнуть на предателя. Вырвался он из рук стражников и шагнул было к изменнику, но не устоял на обуглившихся ногах и рухнул лицом в костер.

Хотел было уже крымский хан в ту ночь бросить половину орды и бежать в Крым, потому что боялся Шереметева и ждал прихода новых русских полков, но обнадежил его рассказ малодушного воина. Узнал хан, что нет ещё никого у него за спиной, а у Большого людей меньше, чем один на семерых крымчаков, и решил сначала русских победить и пленить, за взятый свой кош и табуны отомстить, а уж потом домой идти. Потому приказал Девлет-Гирей ещё с ночи русских окружить, а утром избить их стрелами, по степи изгонять, оставшихся арканами повязать.

* * *

Но не исполнился этот злохитростный замысел. Не взошедшу ещё солнцу, садились русские воины на лихих коней, выезжали в Дикое поле биться с супостатами. Построился Большой полк «свиньей», а Передовой и Сторожевой полки вплотную за ним, поскакали прямо на ханский стан.

Стоял Девлет-Гирей от того места за пять верст, чтобы дать поле своим всадникам, где могли бы они Шереметева гонять и стрелами избить. Окружила русскую рать тьмочисленная орда, очернила небо стрелами, набегая со всех сторон.

Увидал знатный крымский военачальник, что не бросается Шереметев в погоню за его отрядами, не уклоняется с пути, скачет во всю мочь к ханскому лагерю. Тогда собрал крымчак в одну руку десять тысяч воинов, наступил жестоким и крепким боем русскому полку в тыл.

Но не оплошал воевода Сидоров, сам ударил на неприятеля и люто рубился с ним, пока не подоспели Шереметев с Басмановым, хотя сам был пробит копьём в бок. Заткнул воевода рану ватной варежкой и вновь в сечу кинулся. Крепко налегли русские ратоборцы на поганых, лучших их воинов вырубили, сбили с поля татарскую рать.

Увидал тут Шереметев, что сзади скачут на него неприятели во множестве, крепко ополчившиеся. Повернул он войско вновь к ханскому лагерю и с тем полком басурманским схватился грудь в грудь. Не устояли крымчаки: разрубил Шереметев их полк надвое, разбросал его крылья далёко по полю, доскакал до ханского стана почти за две версты.

Призадумался Девлет-Гирей со своими советниками — то ли им уходить к северу, чтобы вновь своим поле дать, то ли навалиться на Шереметева всею силою. И подумав, что с пушками и отрядом от конницы не уйти, а из Тулы могут нагрянуть сильные русские полки, решились защитить свой стан в свальном бою.

Пошатнулась земля под русским полком, поднялся над степью ветр неслыханный, закрылся окоём тёмной стеной всадников, испестрил ось небо сотнями цветных знамен, пошла главная татарская сила на Шереметева. Скрылось солнце за ливнем чёрных стрел, поклонилась степная трава от посвиста татарского, вздыбились русские кони, не желая нести всадников, повалились с седел воины, как градом побитые, усеялся телами православных путь полка.

Встал на стременах воевода Иван Васильевич и воскричал громовым голосом:

— Где тут подлый пёс беззаконный хан! Хочу кровь пролить убийцы малых детушек! Время мстить за поруганных! Даёшь злодея на саблю!

Содрогнулись от гнева русские воины, теснее сомкнулось малое воинство, единым сердцем закричало:

— Даёшь!!!

Прянул полк в басурманское сонмище, как стрела в волну. Закружилась по полю, застонала вся большая орда, пошел по ней вопль и треск. Был главный ханский полк как огромный лес. Пришли в тот лес семь тысяч молодцов-дровосеков, поплевали на ладони, стали сечь под корень столетние пугала — богатуров-мурз с родами их, дикую поросль не жалеючи. Зашлось сердце в Крыму у матерей, жён и невест, отливаются разбойникам вековые слёзы.

Не жалеют себя русские бойцы, грудью идут на сабли острые, желая или жить честно, или умереть славно. Скачет посреди войска Георгий Победоносец на знамени, а впереди под малиновым стягом пробивает бойцам дорогу мужественный крепкий воевода Иван Васильевич.

Завыли басурманы, видя на себя столь тяжёлое наступление, послали к хану гонцов.

* * *

Прискакали к Девлет-Гирею знатные мурзы, пали на землю пред ханским конем.

— Напали ли вы на урусов, храбрые мурзы? — спрашивает Девлет-Гирей.

— Уж и не знаем, — отвечают, — кто на кого напал. Крепко бьётся Большой Иван, хочет наш крымский корень совсем извести!

Разгневался люто Девлет-Гирей, стал своих мурз конем топтать и ногайкой бить.

— Идите, — закричал, — назад, окружите московский полк, со всех сторон крепко стисните и несите скорей мне голову Шереметева! А не то я вас всех собакам скормлю!

Ускакали мурзы, а через час или мало более к хану возвратилися, пали на землю перед ханским конем, запросили помощи.

— Окружили ли вы, как я сказал, московский полк? — спрашивает в гневе Девлет-Гирей.

— Окружили, великий хан!

— Стиснули урусов со всех сторон?

— Стиснули! Да только бьёт нас насмерть Иван Большой, как Азраил, ходит по нашим рядам, и знамена наши — листья на осеннем ветру! Дай нам подмогу, пресветлый хан!

Перейти на страницу:

Все книги серии Тайны Земли Русской

Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия
Зелье для государя. Английский шпионаж в России XVI столетия

Европу XVI столетия с полным основанием можно было бы назвать «ярмаркой шпионажа». Тайные агенты наводнили дворы Италии, Испании, Германии, Франции, Нидерландов и Англии. Правители государств, дипломаты и частные лица даже не скрывали источников своей информации в официальной и личной переписке. В 1550-х гг. при дворе французского короля ходили слухи, что «каждая страна имеет свою сеть осведомителей за границей, кроме Англии». Однако в действительности англичане не отставали от своих соседей, а к концу XVI в. уже лидировали в искусстве шпионажа. Тайные агенты Лондона действовали во всех странах Западной Европы. За Россией Лондон следил особенно внимательно…О британской сети осведомителей в России XVI в., о дипломатической войне Лондона и Москвы, о тайнах британской торговли и лекарского дела рассказывает книга историка Л. Таймасовой.

Людмила Юлиановна Таймасова

История / Образование и наука
Индоевропейцы Евразии и славяне
Индоевропейцы Евразии и славяне

Сила славян, стойкость и мощь их языка, глубина культуры и срединное положение на континенте проистекают из восприятия славянством большинства крупнейших культурно-этических явлений, происходивших в Евразии в течение V тыс. до н. э. — II тыс. н. э. Славяне восприняли и поглотили не только множество переселений индоевропейских кочевников, шедших в Европу из степей Средней Азии, Южной Сибири, Урала, из низовьев Волги, Дона, Днепра. Славяне явились непосредственными преемниками великих археологических культур оседлого индоевропейского населения центра и востока Европы, в том числе на землях исторической Руси. Видимая податливость и уступчивость славян, их терпимость к иным культурам и народам есть плод тысячелетий, беспрестанной череды столкновений и побед славян над вторгавшимися в их среду завоевателями. Врождённая широта и певучесть славянской природы, её бесшабашность и подчас не знающая границ удаль — это также результат осознания славянами громадности своих земель, неисчерпаемости и неохватности богатств.

Алексей Викторович Гудзь-Марков

История / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии