Опаленные мечты

Глаза Рокко вспыхивают. Он откидывается на стуле, смотрит на Алессандро, и удивление на его лице перерастает в страх.

— Отпусти меня, — предлагает Рокко. — Отпусти меня, и я ничего не скажу Аджелло. Но если ты убьешь меня и дон узнает об этом, тебе конец, Дзанетти.

— Мне плевать. Ты посмел прикоснуться к той, кого я люблю, и заплатишь за это. Плевать я хотел на последствия.

Я прикусываю нижнюю губу. Он все-таки решил отомстить. Возможно, именно поэтому попросил меня остаться на кухне. Чтобы я не знала.

— Она моя жена, ты, ублюдок! — огрызается Рокко. Он, очевидно, решил, что Алессандро говорит обо мне, а не о своей покойной жене.

— Ты имеешь в виду свою будущую вдову? — Алессандро качает головой и начинает раскладывать карты. — Да. Я влюбился в твою будущую вдову с того самого дня, как переступил порог твоего дома. А теперь заткнись и играй. А то я решу испортить тебе вторую руку, и тогда ты вообще ничего не сможешь держать.

Я подношу дрожащую руку к губам. Он делает это ради меня. Последние сомнения, которые еще оставались в моем сердце, исчезают, и я решаюсь поверить в то, что мечты, которые когда-то имела и считала сгоревшими в прах, сбудутся.

Закутавшись поплотнее в пиджак от костюма Алессандро, я подкрадываюсь ближе, но прячусь за одной из книжных полок. Мне хочется подбежать к нему и поцеловать, но не смею отвлекать его и рисковать тем, что Рокко достанет пистолет.

Я думала, что в покер можно играть только с тремя и более людьми, но, похоже, ошибалась. Алессандро сдает по две карты каждому из них, лицом вниз, затем кладет на стол еще три карты, лицом вверх.

— Я пас, — усмехается Рокко, посмотрев на свои две карты.

— В моей игре нет паса, Пизано, — отвечает Алессандро, выкладывая на стол еще две карты лицевой стороной вверх. — Мы также пропустим пару шагов, чтобы сэкономить время. Теперь посмотрим, что мы имеем.

Рокко смотрит на карты, затем переводит взгляд на пистолет. Я вижу это в его глазах в тот момент, когда он решает его достать. Его тело напрягается, он слегка наклоняется вперед. Я открываю рот, чтобы предупредить Алессандро, но в этом нет необходимости. Алессандро выхватывает оружие и направляет руку вправо. В следующее мгновение воздух пронзает выстрел.

Мой муж вскрикивает и прижимает руку к кровоточащему плечу.

— Больно? — спрашивает Алессандро, опуская пистолет, но Рокко продолжает выть.

— Я спрашиваю, больно? — Алессандро наклоняется над столом и сжимает пальцами забинтованную руку Рокко.

Звук, сорвавшийся с губ Рокко, скорее животный, чем человеческий.

— Да!

— Я рад. Давай продолжим.

Я прячусь за книжной полкой и наблюдаю, как они играют еще три раунда. Каждый из них завершается попаданием пули в тело Рокко. В правый бицепс. Левая нога. Другое бедро. Лужа крови растекается по креслу Рокко. Он едва может сидеть прямо. Даже всхлипывания утратили свою пылкость, и только хныканье раздается время от времени. Кажется, что время тянется бесконечно, но прошло всего пять минут.

Алессандро снова сдает карты. Рокко раскачивается на стуле и падает вперед, ударяясь головой о деревянную поверхность стола. Карты рассыпаются, одна за другой падают на пол. Алессандро выхватывает пистолет и хватает Рокко за волосы, поднимая его голову вверх.

— Игра окончена, ублюдок. — Он стреляет прямо в лоб Рокко.

Кровь и мозги брызжут повсюду, покрывая все вокруг жутким месивом.

Алессандро отпускает голову Рокко, и та падает на деревянный журнальный столик. Последняя карта, оставшаяся на столе, соскальзывает вниз и медленно переворачивается в воздухе, прежде чем упасть на лужу крови у ноги Алессандро. Туз червей.

Я выхожу из своего укрытия за книжной полкой и делаю шаг в комнату. Алессандро поднимает голову и замирает, как только замечает меня. Его рубашка спереди забрызгана кровью, на лице и правой руке тоже кровь.

— Господи, Рави. Как долго ты там стоишь?

— С самого начала. — Я делаю еще шаг вперед, затем бросаюсь к нему.

Когда добегаю до него, то прыгаю в его объятия, не сомневаясь, что он поймает меня. И он ловит. Обхватываю его голову, судорожно перебирая пальцами короткие волосы, и приникаю к его рту.

— Я люблю тебя, — шепчу ему в губы.

Он прижимает меня к своей груди так крепко, что мне становится трудно дышать.

— Не думаю, что «люблю» полно описывает то, что я чувствую к тебе, Рави, — говорит он между поцелуями. — Хотелось бы мне найти слова, чтобы это выразить. Это как прекрасное пламя, охватившее мое сердце и превратившееся в пылающее безумие. Все остальное ничтожно перед его светом.

— Тогда давай сгорим вместе, — предлагаю я и царапаю ногтями кожу на его шее.

Алессандро с низким рычанием проносит меня через всю комнату и кладет на большой письменный стол в центре комнаты. Затем стягивает с моих плеч пиджак, срывает с меня оставшуюся одежду, пока я не оказываюсь на столе совершенно голой.

— Такая красивая. — Он кладет руку мне на шею, поглаживая кожу большим пальцем, и чувствую, как мгновенно становлюсь влажной. — И наконец только моя.