Опаленная колыбель

Открывает ее здоровый лоб в косухе. Здоровый, конечно, если с Линским или Дымком сравнивать. Я-то его не меньше. А координация у парня… такого я и одной левой уделаю — тем более что правая у меня сейчас все равно в пластик закатана.

Но это все философия. А вот косуха бы мне не помешала… Здесь все боевые парни в косухах, и мне не следует выделяться. Надо где-то достать будет.

— Че надо, пацаны? — парень басит, нас разглядывая, сам станнер на боку теребит.

Из-за спины у него пальба несется. Получается, мы вдоль внешней стены арены шли, и это опять одна из тех кабинок, которые под потолком зала. Ясненько, какая-такая культура в этой Империи… Под стать самим имперцам. И министр культуры, похоже, как раз за эту арену в основном и отвечает…

А парень на нас насмотрелся и уже дверь собирается захлопнуть. Но не тут-то было. Линский-то еще в Ангарске на таких лбов насмотрелся. У него у самого, поди, пара-тройка таких была. Знает, как себя с такими вести.

Идет Линский прямо на этого жлоба — и тот невольно пятится, хоть и строит боевые гримасы одна другой страшнее. Но Линский идет себе спокойненько прямо на него, и на парня ноль внимания.

— Евгений Максимыч? — парню за спину заглядывает. — Скупцов?

А Евгений Максимович этот оборачивается судорожно, и так странно на нас смотрит… Не то изумленно, не то испуганно. Но до ужаса внимательно. Взглядом в наши шеи прямо-таки впивается, почище упырей из старинных фильмов. Сглатывает с трудом, и едва говорить может.

— Мальчики, — двум своим жлобам сипло бормочет. — Погуляйте немного.

Переглядываются мальчики его хмуро. И понять их можно — они ведь на совесть работают, в буквальном смысле своей шкурой за этого Евгения Максимовича отвечают — ведь на них его ошейники! Если со Скупцовым что-то случится, а коды их ошейников где-то затеряются — мальчики только до конца суток и жильцы.

Но и спорить с хозяином им нельзя — а то еще быстрее голов лишатся. Окатывают они нас железобетонными взглядами, словно по стенки собрались размазать этими взглядами — но послушно идут из комнаты.

— Вы кто? — министр нам говорит испуганно. — Откуда?

А сам все на наши шеи коситься, словно своим глазам не верит. Очень его удивляет, что мы без ошейников.

Тут уже Дымок вперед Линского лезет.

Вот для чего ему Линский нужен был, оказывается! Как харизматик главного калибра, чтобы всяких шестерок таранить. Предусмотрительный у меня братишка…

А Дымок, похоже, от увиденного на арене более-менее оправился.

— Евгений Максимович, — начинает спокойно так. — Очень рады встретить вас.

Размеренно так говорит, и даже правой рукой на уровне груди тихонько помахивает, будто бы невзначай — все по науке делает, чтобы собеседника успокоить. И вдруг — как вломит со всей дури!

— Нам нужно бежать в Конфедерацию, — говорит.

Это он, психолог доморощенный, решил на неожиданности сыграть! Чтобы сразу узнать, шпион министр или нет. Проверил, блин! Министр только за сердце схватился — и по креслу сползает, по-рыбьи воздух глотая.

Линский к нему тут же подскакивает, галстук рвет. А Скупцов все до кармана дотянуться пытается. Сообразил Линский. Вытащил пластинку таблеток из кармана у министра, выдавил парочку капсул, сунул министру в рот.

Отдышался Скупцов кое-как.

— Кто вас прислал? — выдавливает. — Янг?… Или Фейнман?… Или…

Тут министр запнулся и краснеет так, словно вот-вот второй удар его хватит.

— Или вас император подослал?…

— Нет-нет, что вы! — Дымок ручками всплескивает. — Успокойтесь! Мы не исбисты.

Исбисты — это местный аналог особистов, что ли? Хоть я в Империи и двух часов не провел, но на что хотите спорю: от какой-нибудь Имперской Службы Безопасности это словечко образовано. Такой ужас, как на лице у министра, только профессиональные доброжелатели на гособеспечении вызывать умеют.

— Тогда откуда вы? — министр затравленно шепчет. — Что вам надо?

Рассказал ему Дымок, что у нас в Ангарске случилось. Да и вообще… Все рассказал, что нужно. Братишка только тогда выпендривается, когда время позволяет. А когда приспичит, умеет говорить четко и быстро — еще лучше, чем по клавиатуре стучит.

Выслушал его министр внимательно. Даже уточнять что-то начинает.

Сначала-то по делу все спрашивает, а потом… Чувствую, дурака валять начинает Евгений Максимович. Вопросы его какие-то странные стали, а сам куда-то в угол косится… Явно разговор в сторону уводит.

Пора его приструнить.

Хватаю я его за грудки, чтобы ему доступнее было, вытряхиваю из кресла.

— Мужик! — говорю ему, и снова встряхиваю тихонько, чтобы слова легче в голову проскальзывали. — Кончай дохлым бараном прикидываться! Спрашивай по делу, некогда философию разводить!

Но вижу — он не боится. Как узнал, что мы не исбисты — все, никакого к нам уважения… Даже не дрожит. Вытаскивает аккуратненько свою рубашку у меня из руки, складочку за складочкой.

— Хорошо бы подтверждение какое… — говорит вкрадчиво, глазенки скосив в сторону. — Документик какой президентский…

Хлопает Линский себя по карманам — но только руками разводит. Оно и понятно: зачем президенту в своем городе президентское удостоверение? А уж после переворота?…