Опаленная колыбель

Сильно ему власть в голову ударила. Только об управлении Ангарска и думает. А о торговцах совсем не беспокоится… Может, он вообще с Янгом согласен, что торговцев надо уничтожить на всякий случай?!

Тогда поосторожнее с ним надо.

— Папаша, — говорю поравнодушнее. — А приказы ваши… их местные особисты будут уже зашифрованными в Ангарск передавать, или перед зашифровкой будут их просматривать?

— Конечно же, они будут их просматривать, — Линский бормочет на автопилоте, даже глаз на меня не поднимая. — Но это не страшно. Мы с Конфедерацией почти союзники. И все мои приказы вполне нейтральны. Янг всего лишь не хочет, чтобы информация о готовящемся нападении на торговцев вышла наружу…

Тут он что-то сообразил.

— А что случилось, Серж? — глаза на меня поднимает. — Ты переживаешь за торговцев? — хмурится. — Но пойми, это действительно необходимо. Янг не обманывал. Если Конфедерация лишится возможности шантажировать императора симами, она в самом деле затрещит по швам. А как только она даст слабину, исчезнет двуполярное противостояние, обеспечивавшее независимость нейтральных территорий. И император начнет завоевывать нейтральные города. В первую очередь те, где есть заводы по производству последних доконфликтных моделей боевых флаеров. Иркутск, наш Ангарск… Я понимаю, что ты сдружился с торговцами. Тебе сейчас очень тяжело, очень трудно согласиться с подобным решением Янга… Но это необходимо. Поверь мне, это необходимо. Понимаешь?

Хотел я пару ласковых ему сказать — торговцы же нас спасли! Как же он, сволочь, может о них как о пешках в шахматной игре думать!

Но нельзя. Если еще господин президент будет мне мешать выход искать…

Если этот выход вообще есть…

Нет, уж лучше пусть он с управлением Ангарском возится!

— Понимаю, — вздыхаю покорно так.

И из комнаты бреду потихоньку. Он мне в спину что-то извинительно-сожалеющее бурчит — но руками-то уже снова на клавиатуре клацает.

Да мне его липовые соболезнования и не нужны… Что делать-то теперь?! Как же сообщить торговцам, что их могут уничтожить в любой момент?

И тут меня осенило!

Я про Фейнмана забыл!

Вот уж с ним-то Янг точно будет считаться.

А Фейнман подсел на братишку. Даже свои апартаменты нам отдал.

Черт! Как невовремя он на луну вернулся! Если бы он был здесь, черта с два рискнул бы Янг нас с Дымком под арест взять!

Я снова к братишке.

— Дымок! — говорю. — А когда Фейнман вернется? И вообще — какого его на луну понесло?

— Неужели ты забыл про ловушку Дядюшки?! — Дымок возмущается. Первый раз за последние два часа нормально реагировать начал. — Сам же говоришь, нужно что-то делать. Фейнман попытается убедить остальных руководителей Лунной колонии, что наступил момент, когда лунная колония не может оставаться безучастной к событиям на земле. Это единственный шанс, который у нас остался.

Мне, честно говоря, до всего человечества дела нет. Выкарабкается как-нибудь все человечество. С лунной колонией, или без нее… А вот торговцы в любой момент могут погибнуть!

— И долго он их убеждать будет? — говорю. — Когда вернется-то?

— Не знаю, Серж, — Дымок вздыхает. — Убедить их вмешаться будет непросто. Лунная колония уже больше ста лет исповедует политику невмешательства в земные дела. Их устраивает, что Дядюшка Сэм не трогает лунную колонию. И вмешиваться в войну они не хотят. Для них это огромный риск. Ведь Дядюшка должен заботиться только о тех людях, которые живут на Земле. И сохранять экологию тоже только на Земле… Если он решит, что они мешают его миссии на земле, он просто уничтожит всю лунную колонию, не скупясь на ядерное оружие… Кроме того, даже если они решат вмешаться, они едва ли смогут переломить ситуацию. У них почти нет никаких военных ресурсов…

— Подожди, Дымок! — я его останавливаю — Сегодня Фейнман вернется?

— Нет, — Дымок головой качает. — Он вернется через три дня, если не случится чего-то чрезвычайного.

— А готовящееся убийство торговцев — это разве не чрезвычайное?!

— А он знает? — Дымок огрызается.

Не иначе, оскорбился за Фейнмана…

Но это уже не имеет никакого значения. Три дня — это тот срок, в течение которого все решится. Когда Фейнман вернется, будет уже поздно.

Последний шанс обломился.

Никак мне торговцев не спасти.

21. Абсолютное оружие

Не помню, сколько я в ступоре пробыл. Сижу — и полная пустота. И в голове, и в сердце. Никак не спасти торговцев…

Анна рядышком на диване примостилась. Коленки под себя поджала, ко мне прижалась. Шепчет что-то утешительное. Но разве тут утешишь? Конфедералы торговцев вот-вот атакуют… И не только те два десятка торговцев, что сейчас на базе под Хоккайдо, пропадут. Симов-то они императору уже не доставят — и тогда он на всех оставшихся в Москве торговцев ошейники наденет… А там и Стокер, и ребята…

Хоть бы косячок какой, чтобы мозги прочистить! Может, без траура я бы что-то путное и придумал. Но даже косячка нету… Запрещена здесь травка.

Нет, у нас в Ангарске травка тоже как бы запрещена. Но у нас — как бы, а здесь — совсем. И ни одного блошиного рынка. Зато охраны — сколько угодно…

По всему городу охраны немерено.