Оно того стоит (ЛП)

Это определенно моя мать в той ее ипостаси, в которой я ее знаю… до того, как она оставила моего отца, разбитого на тысячу мелких осколков, чтобы стать богатой женщиной. Это также объясняет, почему Роман проводит столько времени с моим ничтожным сводным братцем и моей поверхностной матерью.

— В то время я встречался с Эмили Лоуренс, — продолжает он, слегка ворча. — Она бросила меня, как только передо мной перестала маячить перспектива будущей спортивной карьеры.

Превращаясь в куклу с качающейся головой, снова киваю, вспоминая Эмили. Она определенно была зайкой спортсмена, но жаль слышать, что в ней не было ничего больше.

— Некоторые люди хотят то, что у нас есть, вместо нас самих, — звучит философски, но это все, что я могу сказать.

— У тебя кто-то есть? — спрашивает он, прочищая горло.

Он вдруг занервничал?

— Нет. Никого. Последний парень, с которым я была предельно серьезна, решил, что не справится с одной рукой. Он не возражал, когда я носила протез, но, в конце концов, ему пришлось увидеть меня без руки. Я снимаю ее, когда ложусь спать, и, за исключением этого, я всегда носила ее только тогда, когда выходила на улицу.

Моя робо-рука дергается, как будто знает, что о ней говорят. Чертова рука. Она доставляла немало проблем ночью.

Роман выглядит смущенным.

— Большинство моделей рук используются только для эстетической цели, — объясняю я, пожимая плечами. — Если бы они не использовались чисто для красоты, то они не были бы действительно функциональными после выполнения определенных задач, для которых они, возможно, были разработаны. Если бы я не выполняла эти задачи, мне было бы неприятно носить руку.

Он качает головой.

— Просто пытаюсь понять, в чем проблема. Как долго вы встречались?

Это… не то, чего я ожидала.

— Чуть больше шести месяцев. Не все парни могут справиться с потрясающей девушкой только с одной рукой, — шучу я, стараясь сохранить легкость в голосе, чтобы он не начал жалеть меня.

— Но твои сиськи наверняка компенсировали отсутствие у тебя одной руки, — обескураживает он.

Ухмыляясь, я делаю вид, что смотрю вниз на мои достаточно выдающиеся буфера.

— Забавно, я говорила то же самое. Думаю, он не зацикливался на размере груди, — пожимаю плечами, все еще улыбаясь.

Мои глаза встречаются с его взглядом, и на его лице расцветает широкая улыбка, и в моей груди возникает непрошеное чувство тяжести, когда понимаю, что в его взгляде синих глаз нет ни капли жалости.

— Я зациклен на сиськах и заднице. Ноги следующие. Затем глаза. Следом идет ум… руки на последнем месте по критериям, — продолжает он, отталкиваясь от комода, когда его ухмылка становится шире.

Вот тебе и не поддаваться Роману Харту.

— Ты просто душка, — говорю я, хотя и не так язвительно, как хотелось бы. Это звучит более хрипло, выдавая меня с головой.

Его брови взлетаю вверх.

— Так за тобой ухаживали?

— Я никогда не получала грёбанных коробок конфет, — отвечаю я, все еще надеясь отложить возможный фейерверк. Если он так же хорош в постели, как и его поцелуи… я буду влюблена к утру.

Секс? Я, правда, думала о сексе?

Моя робо-рука внезапно хватает и обхватывает мой… О нет. Да ну, нахрен.

— Нет! Я кричу, когда робо-рука начинает пытаться стянуть с меня штаны, вероятно, чтобы на самом деле трахнуть меня этими проклятыми металлическими пальцами, которые не предназначены для мастурбации. — Не смей этого делать!

Рука-робо колеблется, и все еще засунута мне в штаны, когда я начинаю отчаянно отстегивать ремни.

— Что ты делаешь? — Роман спрашивает меня, напоминая, что он свидетель этого ужасающего момента.

— Я должна ее снять! — огрызаюсь я. Робо-рука воспринимает эту команду неправильно, и она снова начинает стягивать мои штаны, и мои глаза с ужасом смотрят, как она срывает мое нижнее белье.

— Нет! Только не ты! Я должна тебя снять! Я не хочу, чтобы ты раздевала меня! — кричу я на негодяйку, сучью руку.

Громкий смех вырывает меня из панического тумана, и мои глаза устремляются к закрытой двери. По крайней мере, десять человек смеются по ту сторону, а это значит, что они совершенно неправильно все слышат.

— Повеселись, Хант, — орет кто-то за дверью, отчего мои щеки еще больше краснеют. — Похоже, она чаще дает, чем берет. Счастливчик.

Рука снова неподвижна, но я застыла, увидев, как Роман смотрит на меня с кулаком во рту, а его тело дрожит от безмолвного смеха.

Вот оно. Это. Ад.

Ругаясь, я заканчиваю расстегивать ремни, думая обо всем и о чем угодно, лишь бы моя рука не нарушила моего спокойствия. Как только она отстегивается полностью, я замираю. Один шаг влево, и я могу убрать руку, но это значит, что Роман увидит меня без нее. Несмотря на то, что я преодолела свою неуверенность в себе по большей части, я все еще чувствую себя слишком уязвимой, когда предстаю с остатком своей настоящей руки.

— Тебе нужна помощь или как? — спрашивает Роман.

До этого момента он держался на расстоянии, а теперь подошел ближе.

— Мне… наверное, стоит вернуться в свою комнату, — говорю я, тяжело дыша.