Билл сидел на постели, переводя взгляд с репродукций на стенах на модели с письменного стола Джорджи, не в силах подняться — из боязни, что его «хватит кондрашка». Но что-то необходимо было сделать, как-то нейтрализовать призрак Джорджа. Нельзя, чтобы смерть Джорджа так влияла на живых. И дело вовсе не в том, чтобы забыть о Джордже, а просто найти способ
Хотя приходил он в комнату, конечно же, не ради себя — ради Джорджа. Он любил брата, и вдвоем им было совсем неплохо. О, как они играли в индейцев. Билл подарил Джорджу лассо, и младший брат, оседлав старшего, погонял его вниз по лестнице к кухне, где они поедали… кажется, остатки лимонного пирога. Когда же это было? Теперь Джорджа нет, а этот оборотень… просто кошмар.
Да, порой он избегал Джорджа. Не слышал его голоса — намеренно, не замечал — не старался заметить — его пристального взгляда, нацеленного на старшего брата в надежде, что тот решит любую проблему… И что еще странно: порой Биллу казалось, что он убеждает сам себя в любви к брату — из боязни призрака брата, прячущегося в шкафу или под кроватью. Пытаясь примирить две столь далеких друг от друга эмоции — любви и страха, — Билл верил, что найдет нужное решение.
Этим он не делился ни с кем: такого рода мысли, на его взгляд, были непоследовательными и бессвязными. И все же связь между ними была; это Билл чувствовал сердцем.
Он просматривал то, чем при жизни пользовался Джорджи: книжки, иногда игрушки.
Альбом с фотографиями он не брал с декабря.
Теперь же, после встречи с Беном Хэнскомом, Билл открыл шкаф (откуда опять вылез призрак в окровавленном дождевике, с намерением схватить Билла за руку) и достал альбом с верхней полки.
МОИ ФОТОГРАФИИ: тиснение золотом на обложке. Ниже, на полоске бумаги (слегка пожелтевшей), приклеенной «скотчем», тщательно выписанное: ДЖОРДЖ ЭЛМЕР ДЕНБОРО, 6 ЛЕТ. Билл с участившимся сердцебиением отнес альбом на кровать Джорджа. Трудно было бы объяснить причину, по которой он вновь взял альбом. Особенно после того, что произошло в декабре…
Да, наверно, в этом все дело.
Но Билл подозревал, что именно в альбоме зарыта собака. Эта безумная мысль держала его в постоянном напряжении. О том, что он видел или считал, что видел…
Он открыл альбом, заполненный фотографиями, подаренными Джорджу родителями, тетями и дядями. Джорджа не заботило, что было на этих фото, — лишь сам факт, что они были. Когда ему не удавалось очередное вымогательство, он не слишком печалился, перебирая старые фото, медленно перелистывал страницы, вглядываясь в черно-белый «кодак». Здесь была их мать, молодая и ослепительно красивая; отец в восемнадцатилетнем возрасте, в компании двух столь же молодых парней, снятых верхом на убитом олене; дядя Хойт — на камне, с пойманной щукой; тетя Фортуна, заснятая на сельскохозяйственной выставке в Дерри с корзиной помидоров; старинный «бьюик», церковь, дом, дорога из ниоткуда в никуда… Все эти фото, подаренные неизвестно кем, по неясным причинам хранились в альбоме покойного брата.
Билл отметил самого себя в возрасте трех лет — в больнице с повязкой на голове, спускавшейся к нижней челюсти. Это когда его зацепило автомобилем на Сентер-стрит. Билл мало что помнил о времени, проведенном в больнице, — разве что взбитые сливки и ужасные головные боли в течение трех дней…
А вот все их семейство на газоне у дома: Билл держит за руку мать, а Джорджи, совсем малыш, спит у отца на руках…
Альбом не кончался на этом, но остальные листы пустовали, последней была школьная фотография Джорджа за октябрь прошлого года — за десять дней до его гибели. На Джордже — рубашка с вырезом; вьющиеся волосы прилизаны; Джорджи улыбается, обнаруживая отсутствие двух молочных зубов, на месте которых уже ничто не вырастет
Некоторое время он в упор смотрел на фото и уже хотел закрывать альбом, когда повторилась декабрьская ситуация…
Глаза Джорджа вдруг ожили. Они поймали глаза Билла. Натянутая улыбка на фото превратилась в кошмарную гримасу. Правый глаз подмигнул:
Билл отбросил альбом. Руки зажали рот, готовый исторгнуть крик ужаса.
Альбом, ударившись о стену, упал на пол и раскрылся. Страницы переворачивались сами собой, будто их перелистывала чья-то невидимая рука. Вновь открылась фотография на той ужасной странице — фото «одноклассников выпуска 1957/58».
С фото потекла струйка крови.
Билл примерз к месту, язык прилип к гортани, волосы встали дыбом, по коже побежали мурашки. Вместо крика из горла вырвалось лишь нечленораздельное мычание.