Онлайн Ведьма (СИ)

— Пока не решила, — ответила я. — Кстати, почему опоздала? Опять встретила в автобусе какого-то странного парня?

— Нет. Всего лишь к сестре в школу ходила.

Я нахмурилась.

— Сейчас же лето.

— Ага. Я ее от практики откупала, — пояснила Таша, включая компьютер. — Бюрократия в чистом виде. Я в свое время на практику ходила: цветочки сажала, сорняки дергала. А Лену на практику не затащишь. Ее и в школу-то затащить сложно. Пока мелкая была, мы с папой еще управлялись как-то, но чем старше… — Таша устало откинулась на спинку кресла. — Саш, у нее…. она непробиваемая! Я ей объясняю, в чем конкретно она не права — с доводами, с фактами, — а она на меня смотрит пустым взглядом и спрашивает: «И что?» — еще и жвачку свою жует.

Я выдержала паузу, медленно попивая воду. Таше явно нужно было выговориться, и я слушала. Внимательно так слушала и гадала над тем, что можно сказать. Я, как никак, на ролях старшей сестры никогда не выступала. Да и Психолог из меня не очень…

— А сколько ей? — задала я максимально нейтральный вопрос.

— Пятнадцать.

— Это у вас тринадцать лет разницы? — у меня глаза на лоб полезли.

— Двенадцать, — поправила Таша. — Просто я рождена в январе, а она — декабрьская.

— Вау. А мама? Ну, раз вы с папой ничего не можете ей противопоставить, мама-то должна. Моя — та еще штучка: мне скоро тридцать, а я ее боюсь!

На губах Таши появилась странненькая — я бы даже сказала заговорщицкая — улыбка.

— Она вахтовик. Месяц здесь, месяц — на севере. Так что, сама понимаешь, в воспитании Лены она особо участия не принимает. Младшая всегда была на нас с папой. Если честно, все стало хуже после того, как я переехала к Никите: она связалась с дурной компанией и вообще перестала считаться с моим мнением.

— Я так понимаю, Лена — один из пунктов «против»? — спросила я, чувствуя, что начинаю злиться.

Не на Ташу. На Лену. На малолетку, которую даже не знаю.

Таша неуверенно кивнула.

— Лена — девочка обидчивая, — тактично выдала Таша.

Я сделала глубокий вдох, чтобы не сказать что-то максимально грубое. И после недолгой паузы все же выдала.

— Ты же понимаешь, что это бред? Она вообще не должна быть пунктом в твоем списке.

— Саш, я понимаю, честно, понимаю. Это глупо и даже смешно так загоняться, но по-другому не получается. У меня всегда была мечта о большой и счастливой семье. Где папа — это папа, а мама — это мама. Где родители разговаривают между собой и обсуждают все на берегу. Где не замалчиваются конфликты. И я не могу броситься в брак, в семью, имея за плечами какие-то нерешенные вопросы. Благо Никита меня понимает.

Она с затаённой нежностью посмотрела на букет. Позиция Таши меня нисколько не удивила: ее слова более чем вписывались в мое представление о ней.

— И я не хочу гнаться за браком только потому, что в тридцать лет я буду уже вне кондиции! — полная негодования, воскликнула Таша. — Я вообще не могу понять, как внешность и возраст могут влиять на отношения в семье. Это узколобо! Это глупо! От моего количества морщин не зависит то, какой я человек!

Из слов подруги я поняла, что Таша, и без того склонная предавать значение мелочам, загналась еще больше. И я почувствовала себя некомфортно, потому что та теория была искусственно выведена путем сравнительного анализа и к Таше, как к личности, не имела никакого отношения. Да и озвучила я ее лишь бы не давать конкретные советы, чтобы потом не оказаться крайней. Я вообще не люблю позицию советчика: твои советы правильные для тебя, но могут быть совершенно неправильными для другого человека.

— Таш, — все-таки вклинилась я в поток ее мыслей, — послушай, забей на мои слова. Та теория… она работает только на определенных людях и не включает в себя мировоззрение, интересы — черт, да даже чувства в себя она не включает! Так и держится только на двух понятиях — «внешность» и «возраст». К реальным людям эта теория отношения не имеет, да и составлена двадцатилетней девочкой, которая начиталась романов о красивых и богатых.

Таша посмотрела на меня таким долгим внимательным взглядом, что мне стало самую малость не по себе. В своих очках она напоминала учительницу. Строгую такую, но справедливую.

— Тогда скажи мне, пожалуйста, зачем ты выдала мне теорию, как ты говоришь, в которую и сама-то толком не веришь?

— Ну, скажем так, лет в двадцать я в нее верила, — ответила я. — А тут еще моя бабушка, которая замуж вышла только для того, чтобы не ехать работать за тридевять земель: их тогда после окончания учебы рассылали по местам, а ей ехать в Туркмению, если не ошибаюсь, не хотелось. Так что она взяла за шкирку дедушку Васю и повела в ЗАГС. И при этом она все время твердит мне, что замуж нужно выйти до двадцати пяти максимум! Сама понимаешь, когда подобную фигню вдалбливают чуть ли не с младенчества, избавиться от внушения сложно.

— Не завидую я тебе с такой-то бабушкой.